– Можно. Но… Неизящно как-то. А если внаглую сработать – заставить нашего хмыря показать свою явку? Наверняка уж там его ни в каком варианте искать не станут…

– Интересная мысль. А мне еще интереснее в ум пришла. И, кстати, не первый раз. Как с Иркиной квартирой? На Столешках. Блок у меня с собой. Сработает или нет?

Новиков не знал ответа. Он и сам, еще в Севастополе, спросил у Ирины о судьбе аггрианской межвременной базы. Она только руками развела. Неизвестно ведь, на какой временной линии они сейчас находятся. И какова по проекту «глубина погружения» квартиры в толщу времен. Ирина по своему статусу и уровню подготовки не слишком отличалась от японских летчиков-камикадзе, умеющих взлетать и вести самолет к цели, но садиться, за ненадобностью, не обученных.

А Сильвия, которая по идее должна бы знать все, тоже отговорилась, мол, в теории, зона действия базы ограничивается физическим сроком существования здания, в котором она размещена, а практически… Неизвестно, куда и почему исчез предыдущий резидент и как была им настроена управляющая автоматика. Тем более что в самом деле не выяснено, на какой мировой линии и в какой Реальности они сейчас пребывают.

– Ну, а если все же попробовать? Что мы теряем? Не выйдет – не надо. Помнишь, как в Замке? Насчет новых сущностей? Вдруг удастся? Блок плюс волевое усилие плюс еще что-то… Тебе же видение было… – Энтузиазм Сашки разгорался на глазах. – Делать нам все равно почти нечего.

– Попробуем, – устало согласился Новиков. – А как добираться туда будем, придумал?

– Нет ничего проще. Вызову Ястребова. Для чего-то же я у Олега «додж» выпросил? Пусть сюда едет. Главный сабантуй сейчас внизу пойдет, а мы тихонько, переулочками…

– Убедил. Вызывай Ястребова. Ну, а вдруг да не получится? Обратно прорываться, с боем?

– Не дрейфь, должно получиться. Нутром чую…

…А заварушка и вправду вышла нешуточная. Когда Шульгин бросил свои гранаты, из сотни примерно людей, находившихся на перроне, большая часть, в том числе практически все участвовавшие в операции чекисты и заградотрядники, оказавшиеся в радиусе двадцати метров от вспышек, были выведены из строя, кто на несколько минут, а кто и надолго.

Паника началась в отделенном от перрона застекленными дверями зале ожидания. Много чего повидавший за годы войны народ вообразил, что полвокзала уже уничтожено чудовищным взрывом, и не стал ждать следующего. Многотысячная толпа рванулась через окна и двери наружу, сминая охрану и топча упавших. Рев, вой, крики и стоны, беспорядочная стрельба в воздух.

Находившиеся на перроне двое офицеров тоже были контужены, но, имея представление о действии фотоимпульсных гранат, головы не потеряли. Тем более что оказались они довольно далеко от места взрыва, и через несколько минут зрение и слух у них восстановились. В давку они не полезли, а спокойно выбрались наружу вдоль путей.

Остальные посты прикрытия тоже строго выполнили инструкции. В чем и проявилось преимущество хорошо обученных офицеров – умение следовать приказу, а не эмоциональному порыву, каким бы оправданным он ни казался.

Нервничал только Басманов, не знавший, что предпринять. Он со своего КП слышал только выстрелы и видел отблеск вспышки, которую принял за настоящий взрыв. А это могло означать и гибель его командиров. Наблюдая за толпами разбегающихся по площади, дико кричащих людей, суетливыми и беспомощными действиями красноармейских патрулей, капитан собирался уже дать команду прорваться в вокзал со стороны депо, найти Новикова с Шульгиным, живых или мертвых, и в любом случае устроить большевикам побоище, которое они долго не забудут. У него хватало сил и возможностей взорвать и сжечь все три вокзала… Двадцать готовых на все рейнджеров, у каждого по шесть автоматных магазинов, и еще пистолеты, и много гранат. Чертям жарко станет!

Только сигнал вызова рации остановил его порыв.

Четыре тройки он направил веером в сторону Красных ворот и Садового кольца с заданием перекрыть основные подходы к Каланчевской площади от центра, две вызвал к себе и указал им позицию в переулке за Казанским вокзалом. А сам отправился туда, где спокойно дожидался распоряжений поручик Юрченко. Тот по-прежнему сидел на обшарпанном помятом чемодане в тени забора и наблюдал в бинокль за доверенной его попечению стоянкой. Теперь было ясно, что все автомобили на ней принадлежат ВЧК. Возбужденные общей суматохой шоферы сбились в кучу. Один из них, вытащив наган, кинулся внутрь вокзала, остальные, как и поручик, скованные ранее полученным приказом, оставались на месте, но в попытках выяснить, что же случилось, преграждали дорогу то одному, то другому бегущему.

Некоторые уворачивались, обуреваемые стремлением как можно скорее покинуть опасное место, пока не началась непременная облава, другие начинали что-то сбивчиво объяснять, размахивая руками и путаясь в словах. Со стороны смотреть на происходящее было даже интересно. Как немое кино без титров.

– И уничтожить и одновременно захватить? В одиночку? Не хило… – с веселым удивлением сказал, выслушав Басманова, поручик.

– Подожди, сейчас Рудников подойдет. Он машину угоняет, ты остальные жжешь. А потом тоже в машину – и повеселитесь…

Поглядев на действия Рудникова, и Басманов и Юрченко убедились в правильности выражения Козьмы Пруткова: «Каждый человек необходимо приносит пользу, будучи употреблен на своем месте». Бывший репортер уже не раз демонстрировал свои недюжинные актерские способности. И сейчас он нашел великолепный способ выполнить задание. Одетый в поношенную красноармейскую форму, в обмотках, фуражке блином, с выбивающейся из-под ремня гимнастеркой, он обошел площадь по периметру, таща на плече пулемет «ПК» с пристегнутой патронной коробкой, и не привлек ничьего внимания. Что могло быть естественнее вооруженного человека в подобной обстановке. Вообразить же, что столь открыто может разгуливать неприятель, никому не пришло в голову.

Выйдя на стоянку, он осмотрелся, потом крикнул зычно, обращаясь к водителям:

– Эй, шоферня, которая тут машина номер 237?

– Моя, а что? – отозвался шофер черного или темно-синего «роллс-ройса», стоявшего крайним.

Он купился на примитивную хитрость. Так человек, у которого на пальцах крупно выколото «Ваня», не понимает, откуда его может знать обратившийся по имени незнакомец. Номера-то у тогдашних машин были только на переднем бампере, а Рудников подошел сзади.

Поручик свалил на заднее сиденье пулемет, залез на широкую подножку.

– Вон туда, к воротам подъезжай, – показал пальцем. – Требуют тебя…

Шофер машинально завел мотор, включил конус и скорость. Тронулся и только потом спохватился:

– А кто требует-то? Мне приказано здесь стоять…

Рудников молча ударил его громадным кулаком пониже уха, отбросил на левое сиденье. Придержав руль, перешагнул через край невысокой дверки. Резко прибавил газу, разворачиваясь по широкой дуге.

Как только он удалился от стоянки на достаточное расстояние, Юрченко выстрелил из подствольника. Басманов подал ему следующую гранату.