было бы потратить эти деньги на себя, как мужчина и советовал, а не устраивать акцию невероятно щедрых пожертвований, но… дело уже сделано. На тот момент я посчитала, что поступила верно. Сейчас понимаю, что в моем поступке было много испульсивности обиженной и впервые влюбившейся девочки. Психанула? Однозначно…

Дело уже сделано.

Перед входом в кабинет директора замираю, переводя дыхание. Знаю, что выгляжу бледной, несколькими щипкам разгоняю кровь, чтобы она немного прилила к щекам. Пытаюсь улыбнуться хотя бы немного, только после этого я вхожу. От сквозняка дверь немного выбивает из моих пальцев, поэтому стук получается громким, как будто с вызовом.

Тучная директриса отрывает взгляд от кипы бумаг и улыбается мне натянуто.

– Садитесь, Лилия Алексеевна. Ничего не желаете?

– Спасибо, я только что из столовой.

– Как хотите.

Ольга Васильевна перекатывает ручку между пальцами, напоминающими разваренные сосиски, меня снова начинает скручивать тошнотой. Но я упорно удерживаю ее внутри, пытаясь угадать, по какому поводу меня вызвали к директору на тет-а-тет.

– Знаете, что я читаю, Лилия Алексеевна? – начинает издалека директриса. – Я читаю нечто очень занимательное. Занимательное оно потому что прилетает ко мне на стол не впервые. До сегодняшнего дня моего влияния и умения разговаривать с людьми на правильном языке хватало, чтобы погасить конфликт на корню. Однако сегодня я пришла к выводу, что нужно заняться первопричиной источника постоянных жалоб. То есть вами, Лилия Алексеевна.

До меня доходит с опозданием, о чем она говорит.

– Жалобы на меня? Какие?

– Систематические. Подробные. Грамотно составленные. Юридическое образование, как никак… – усмехается директориса.

Она еще не называет имени жалобщика, но по одной небольшой наводке я понимаю, о ком идет речь, и мрачнею.

– Шестов?

– Шестов.

Директриса перебирает на своем столе несколько листочков, складывая их в тоненькую, но уже стопку, и опускает на стол, придавив указательным пальцем.

– Что вы на это скажете? Если я в очередной раз пущу все на самотек и отделаюсь обещанием провести с вами поучительную беседу, эти жалобы пойдут выше. Я не хочу иметь проблемы с городским отделом образования… Шестов производит впечатление человека, который доводит до финала задуманное.

– Его жалобы не имеют под собой реальных оснований. Этот человек просто зацепился со мной по личному вопросу и систематически изводит меня, пользуясь даже служебным положением! – говорю возмущенным голосом.

– Вот как?

Брови директрисы взлетают вверх изумленно.

– Чем же вы так насолили Шестову? Впрочем, это не мое дело, Лилия Алексеевна. Я предупредила вас об источнике проблемы. Решите ее в кратчайшие сроки…

– Как? – усмехаюсь. – Человек крайне мстителен и мелочен.

– Извинитесь, договоритесь, – отвечает размыто директриса и напоследок пускает более осмысленный совет, впрочем, с намеком, который приходится мне не по вкусу. – Воспользуйтесь связями в министерстве.

– Связями?

– Связями, – подсказывает с тонкой улыбкой. – Теми самыми, которые уже были задействованы однажды.

Глава 34

Лилия

Я киваю.

– Подумаю, что смогу сделать. Я могу идти?

– Идите. Главное, решите эту проблему до конца недели.

Ольга Васильевна держится со мной предельно вежливо, больше не «тыкает», оказывается, даже отстаивает меня перед Шестовым, а я и не знала, что он настолько мстительный гад оказался, строчит на меня кляузы липовые!

Совет директрисы – воспользуйтесь связями. Он вызывает у меня приступ гомерического хохота, немного с истеричными нотками, душит.

Новый приступ турбулентности заставляет меня выбежать на улицу без куртки. Может быть, хотя бы осенняя прохлада заставит немного уняться эти позывы, которые снова накатыают и накатывают без конца. В попытке отдышаться ухожу как можно дальше от крыльца. Перед глазами периодически накатывают «слепые пятна», за которыми ничего не видно.

Выворачивает практически постоянно, но это пустые позывы. Я просто стою, держась за железную ограду с облезшей краской, пытаясь дышать. Силы покидают. Устало опускаюсь головой на локти, лоб покрыт испариной. Так трудно держаться.

Черт, что же делать?

– Тошнит? Неужели беременна! – звучит надо мной голос мужчины.

Низкий, глубокий, хриплый…

От него мгновенно по всему телу расползаются мурашки.

Голос сильно знаком. Но в ушах слишком сильно и громко шумит кровь, а слабость не дает сосредоточиться, мешает. Но даже сквозь это дурное состояние я не позволяю подобным сомнениям со стороны просочиться в мой мирок. Заставляю себя выпрямиться и поправить прическу, заправляю пряди дрожащими пальцами.

– Нет, – бледнею. – П-п-пирожком отравилась.

– Пирожок? Ну-ну… – смеется. – Вот платок, вытрись.

Поднимаю взгляд на мужчину и столбенею…

Это он!

Меня мгновенно пробивает словно прямым попаданием молнии в тело.

Мощный поток проходит сквозь меня.

Я смотрю, а глаза расширяются, как в приступе паники. Зрение мгновенно проясняется. Я мну между пальцев протянутый мне платок, в котором нет нужды.

Просто в шоке, что он здесь. Ратмир!

Его восточное лицо, темный взгляд и умелые губы сложно забыть.

Я провела с ним всего одну ночь. Потом он пропал, теперь объявился?!

Стоит, как ни в чем не бывало – все такой же красивый, спортивный, сексуальный до безобразия и… со следами забав с женщинами на своем наглом лице.

У него щека распорота. Явно от женских ноготков. О, наверняка он здорово повеселился и разозлил красотку, если она оставила лице мужчины подобный след.

Но… При этом ему хватило наглости явиться ко мне?

Меня буквально затрясло от приступа жгучей злости и ненависти, всколыхнувшейся внутри. Я ощутила прилив сил и жажды бороться за себя до самого конца.

Вопреки всем этим зовущим и жадным взглядам Ратмира.

Каков наглец… Подонок!

– Ну так, что, крошка? Пойдем ставить тебя на учет по беременности?

– Ошибаетесь!

Я отвечаю резко и пытаюсь