Уже занимался рассвет, когда они все втроем вернулись на постоялый двор. Вопреки ожиданиям, вместо сонного царства их встретил настоящий растревоженный улей. Ворота стояли распахнутыми, по двору сновали испуганные рабы, а сам хозяин сидел на крыльце и, покряхтывая, пил вино прямо из большого меха. Под глазом у него красовался здоровенный синяк. Завидев вернувшихся постояльцев, он вскочил и бросился им навстречу:

— Всемогущих богов в свидетели призываю! — запричитал он, заламывая руки. — Нету на мне никакой вины! Не гневайтесь на меня, добрые господа!

— Что тут случилось, раздери тебя Орк?! — рявкнул Петрей. — Говори, или, клянусь Геркулесом, я проткну твое жирное брюхо насквозь!

— На… нападение, господин! — заикаясь от ужаса, пролепетал хозяин. — Разбойники, будь они прокляты. Ваших спутников… Старого священника, юного патриция и девушку благородную схватили и с собою забрали. А слуга ваш… он… он…

— Что с Сальвием?! — Фульциний схватил толстяка за руку.

— Убили его мерзавцы, — пошептал тот, закрывая глаза. — Клянусь, я не виноват ни в чем! И помочь не могли мы! Они грозились мою гостиницу сжечь, если вмешаемся…

Марк отпустил его и стоял, хватая ртом воздух, дико озираясь по сторонам. Чего-чего, а такого он не мог ожидать. Сальвий убит. И Ливия в лапах разбойников!

— Так. Ну-ка говори толком, свиная ляжка! Как дело было? Что за разбойники? Откуда взялись? Куда делись? Да не трясись ты!

Трактирщик утер обильно струившийся по лицу пот и заговорил.

— Получаса не прошло, как вы, господа, уехать изволили. Сидели они за столом, ели, пили, а слуга ваш, Сальвий, выходит, — к конюху моему насчет лошади выспрашивать пошел. А в залу-то другой мой постоялец спустился. Торговец один, в Рим он ехал. А с ним-то трое охранников было. Те, что за столом сидели, когда вы еще тута были. Да еще один, тот сразу, как вы уехали, коня взял, да ускакал куда-то. А мне бы, дураку, смекнуть, что дело тут нечисто, да не догадался я.

А торговец этот знакомцем вашего священника оказался. Разговорились они. И тут охранники его — сразу мне их рожи не понравились, разбойные рожи-то! — приставать к девушке стали.

— Так и знал, не к добру эта девка… — пробормотал Петрей.

Фульциний кинул на него злобный взгляд.

— Торговец тот прикрикнул на них, мол, что такое творите! — продолжал трактирщик. — А они посмеялись только над ним. Ну а патриций молодой одному по морде и съездил. Те в драку полезли, да патриций одного и заколол. Вот тут разбойники и налетели! Пятнадцать их было, конные все. А мои дурни ворота не заперли, да и рано запирать-то было, не стемнело даже еще. Ну они в гостиницу-то и ворвались. Что началось! Патриций ваш молодцом оказался, троих срубил, да они госпожу схватили. «Бросай, — орут, — меч, не то девку твою порежем!» Так и взяли его.

— Ну а ты что же? — мрачно спросил Петрей.

— Дык а что я? У меня тут рабов четверо всего, да смирные все. И я сам человек мирный. Ни мечей у нас нет, ни оружия какого. Что мы против них сделаем? А главный их ко мне сунулся. «Тихо, — говорит, — сиди, тогда жив останешься. А болтать станешь, вернемся, да гостиницу твою пожжем». По лицу мне вот съездил.

— А Сальвий?

— Так его они сразу стоптали. Бран, сынишка мой, видел. Окружили его, едва во двор въехали и копьем закололи. Мы уж потом его подобрали, в дом снесли. А разбойников тех четверых в сарае пока положили.

— Что за разбойники были? Куда ускакали? Остальных живыми взяли?

— Живыми, господин, живыми. Связали их, на лошадей покидали, да и умчались. А кто такие… Откуда ж мне знать? Слыхал я, шайка тут шурует в горах да на дороге. Но такого, чтоб на гостиницу напали, не было никогда! Всегда мирно жили. Охраны-то я, почитай, не держу. Да и что ж можно поделать, когда их полтора десятка, при мечах все и в доспехах к тому ж?

— Странные какие разбойники. В доспехах и с мечами. Ну-ка, куда вы их там стащили?

— Да вон там, господин! Идем, сам провожу.

Петрей в сопровождении хозяина направился к сараю. Фульциний, все еще оглушенный внезапными новостями, вошел в дом. На лавке, той самой, за которой они сидели за ужином, был расстелен плащ, а на нем лежал Сальвий. Его широко раскрытые глаза невидяще смотрели вверх. В груди зияла страшная рана. Фульциний сглотнул подступивший к горлу комок. Осторожно положил руку на его холодный лоб и медленно закрыл ему глаза. Навсегда.

— Прости, друг, — прошептал он. — Прости, что меня не было рядом.

Он немного постоял возле тела, чувствуя, как в нем поднимается волна ненависти и какой-то свирепой ярости. Хотелось убивать. Он быстро поднялся наверх, нашел отведенную им комнату — благо их было тут всего три — быстро облачился в лорику, прихватил шлем и доспехи Петрея и спустился вниз.

Центурион уже закончил свой осмотр и вернулся обратно к колодцу, возле которого застыл, сложив на груди руки, Утер. За все это время он не произнес ни слова. Рядом с ним стоял хозяйский раб, держа в поводу три лошади.

— Крепкие парни, — сказал Петрей. — И вооружены хорошо. А, вещички мои, смотрю, прихватил? Давай сюда. Не понимаю, почему они своих не забрали, даже снаряжение оставили… Видать, торопились очень. Не знали, когда мы вернемся.

— Если бы мы вернулись…

— Не болтай, Фульциний! Так боги хотели. Главное — живы они. Раз не убили их сразу, значит, зачем-то они мерзавцам нужны. Может, выкуп взять хотят? Ну да с десятком разбойников мы и вдвоем с тобой управимся.

— Втроем, — сказал Утер, распрямляя плечи.

— А я думал, тебя тут оставить. Крассу ты живым нужен.

— Я не вещь, чтоб меня оставлять, центурион. Запомни это. Как я сказал, так и будет. Я иду с вами.

Петрей пожал плечами.

— Как знаешь. Втроем еще сподручнее будет. Эй, окорок! Куда они их повезли?

— Так а мне-то откуда ж знать? По дороге умчались. На запад.

— Ладно, найдем. Но смотри, если ты меня обманул, я вернусь, и тогда…

— Да что ты, что ты! — Хозяин замахал руками. — Все до последнего слова — правда истинная! Чтоб меня Цербер сожрал, если хоть в чем я солгал!

— На коней, ребята! — Петрей вскочил в седло. — От нас они не уйдут.

Уже подъехав к воротам, Фульциний обернулся.

— А что с торговцем тем стало? С которым священник знаком оказался?

— Молодец, парень! — Петрей тоже остановился. — Забыл я. Ну, говори, жирнобрюхий!

— Так и его тоже забрали. Связали, да вместе со всеми и увезли.

— Ясно. Вперед, парни!

За воротами Петрей немного покрутился, свесившись с коня, потом махнул рукой, и все трое помчались по дороге на запад.

Лежавший с утра над рекой плотный туман рассеялся, открыв взгляду высокие стены и башни Аврелиана. Стоя у самого борта, Сидоний смотрел на город. Лигер неторопливо катил свои воды к океану, неся по течению легкое суденышко. Епископ выбрал путь по реке как более безопасный и быстрый в сравнении с обычными дорогами. И действительно — готов на реке не встретилось, не до того им было сейчас.