Я никогда не питала особой любви к беременным женщинам, в частности за их напрочь отшибленное чувство такта и самосохранения, однако Глория превзошла всех мне когда-то известных. Моё мнение о ней и её животе, до сих пор колеблющееся между снисходительностью и раздражением, резко скатилось до словосочетания из трёх нецензурных слов. Впрочем, этим же словосочетанием я наградила и Дариана. Мысленно, естественно.

Ташу задело то, что кто-то из моих друзей оказался в курсе наших отношений. Что ж, это отличный результат. Главное в отношениях с Ташей – это вызвать в ней эмоцию, не важно какую, главное, чтобы достаточно мощную для того, чтобы раздуть из неё пламя той силы, которое тебе необходимо. А я раздую. Раздую, обрамлю его драгоценным камнем и сохраню. В конце концов, ювелирный бизнес – это моё дело.

Таша настояла на том, что между нами нет никаких отношений, однако никто ей не поверил, даже она сама, хотя все и сделали вид, будто искренне веруют её словам больше, чем Глория в то, что Роланд рапластается перед ней ковриком, если вдруг она попросит его помассировать её отёкшие пальцы ног, с которыми она уже несколько месяцев как не виделась из-за препятствия в виде шара вместо живота.

Оставив Ташу с Глорией, я увёл Роланда в свой кабинет, якобы с целью показать ему документы, которых на самом деле не существовало.

– Виски? – предложил я. Роланд одобрительно взмахнул рукой и тогда я решил уточнить. – Двойной?

– За двойной меня линчуют, – криво ухмыльнулся он. – Так что налей мне просто лучший.

Передав порцию допинга будущему папаше, я опустился в кресло напротив него. Сделав глоток, Роланд гулко выдохнул и упёрся затылком в спинку вольтеровского кресла.

– Глория нас спалила, – начал он. – Её прямолинейность растёт пропорционально её животу.

– Выходит в ней сейчас растёт настоящий мужчина.

На моё замечание Роланд довольно улыбнулся.

– Мы об этом не распространяемся, но, да, у нас будет сын.

– Ты это серьёзно, про партнерские роды? – с подозрением поинтересовался я, сделав очередной глоток.

– Абсолютно, – ухмыльнулся мой собеседник. – Это целиком моя инициатива. Ты и представить себе не можешь, как это страшно.

– Я, пожалуй, просто поверю, – коротко ответил я, потому что я действительно верил.

Такие личности, как Роланд Олдридж, ничего не боятся. Никогда. Однако если ты услышал от него о страхе, значит это нечто большее, чем просто страх. Скорее всего он испытывает настоящий ужас. Для того, чтобы признаться в этом, необходимо быть настолько сильным, насколько может быть именно Роланд Олдридж. Тем более я знаю его достаточно долго, чтобы судить о силе его духа.

– Значит, проблема межклассовых отношений, – сделал очередной глоток виски мой друг. – Пригласить нас с Глорией на обед, чтобы познакомить с Ташей, было неплохой идеей, но, боюсь, Глория может сказать больше, чем ты хотел бы, чтобы Таша услышала.

– Вы с Глорией идеальный пример межклассового неравенства в отношениях. Думаю, Таше будет полезно осознать, что подобные отношения возможны.

– Тогда ты должен осознать, что подобные отношения невозможны без борьбы. Причём с обеих сторон. У вас обоих должно быть желание быть вместе и оно должно быть сильнее, чем желание остановиться, пока всё не зашло слишком далеко. Глория тоже никак не могла привыкнуть к моим деньгам, а после не могла привыкнуть к тому, что они наши. Больше всего её выводили из себя мои внеплановые расходы, которые для меня казались такими же естественными, как ей её желание “на всякий случай” откладывать монетки в копилку.

– И как ты с этим справился?

– Достаточно просто. Я окольцевал её настолько быстро, насколько только был способен. Затем первый год после свадьбы мы путешествовали по миру вплоть до её третьего месяца беременности, пока её токсикоз не усилился и я не настоял переждать дома оставшийся срок беременности, и сами роды. Наше поместье находится неподалеку от места жительства её родственников, так что она почти не сопротивлялась, тем более что я ей пообещал, что после рождения ребёнка мы продолжим путешествовать. Короче говоря, общая схема в отношениях со сложной девушкой проста, если ты, конечно, хочешь заполучить её навсегда. Просто необходимо довести отношения до крайней точки. Завести ваши отношения так далеко, чтобы ей просто некуда было пятиться.

– Кольцо – путешествия – ребёнок, – ухмыльнулся я.

– Не обязательно в такой последовательности, – пожал плечами Роланд. – Можно менять слагаемые местами, сумма ведь всё равно не изменится. Моя угомонилась только после того, как я сделал ей ребёнка. Теперь у неё попросту нет времени подумать о “финансовых глупостях”, как и нет желания диктовать мне свои условия. Она целиком сосредоточена на моём ребёнке, которого она вынашивает под своим сердцем. Ей нужен муж, ребёнку нужен отец, и больше ничего не важно. Никаких дурацких мыслей о неравенстве, никаких желаний взять тайм-аут в отношениях, никакого выноса мозга посредством доказательства и опровержения чувств. Теперь мои деньги – её деньги, да и вообще всё, и даже больше, теперь её, а не моё… Твоя тоже угомониться. Перестанет ломаться сразу после того, как ты сделаешь ей ребёнка. Вы просто до этого ещё не дошли.

Роланд сделал глубокий глоток виски, тем самым окончательно прикончив свою порцию, я же, сделав очередной глоток, замер.

Мой собеседник даже не подозревал, что именно только что сделал. Только что из его уст я получил ответ на то, к чему я должен стремиться в отношениях с Ташей, если хочу заполучить её навсегда.

Единственная мысль, которая теперь крутилась в моей голове, принадлежала перемене мест слагаемых.

Наверное я ещё никогда не видела в такой близости женщин на девятом месяце беременности, потому что размер живота Глории меня действительно вгонял в панику. Именно поэтому я сразу заняла кресло, оставив ей пространство на софе, чтобы вдруг не оказаться слишком близко к её ходящему ходуном животу. Мы вышли на крытую стеклом террасу и, судя по всему, должны были поддерживать разговор. Во всяком случае так было спланировано Дарианом. Я слишком прозорлива, чтобы в конце-концов не понять подобной “мелочи”.

– Вообще-то мы не распространяемся, но у нас будет мальчик, – погладила свой устрашающе дёргнувшийся живот Глория, севшая слева от меня.

– Бойкий, – заметила я. На большее меня не хватило.

– Рожать уже в конце мая, а мы до сих пор не определились с именем, – чему-то задумчиво ухмыльнулась моя собеседница.

Я заметила на своей блузке едва уловимое пятнышко от капли красного вина и, чтобы сдержать свой порыв его растереть, провела рукой по своим идеально чёрным брюкам, способным скрыть все пятна. Затем я посмотрела вбок, в стеклянную стену, и увидела приближающиеся с горизонта фиолетовые тучи.

– Мы с Роландом тоже так познакомились, – сразу, без хождений вокруг да около, начала будущая мать, и я, из уважения к её прямоте, сдержалась, чтобы не выдать тяжёлый вздох, констатирующий мою неприязнь то ли к собеседнице, то ли к теме, которую она выбрала (я ещё не определилась). – Он нанял меня в качестве няньки для своего девятилетнего брата. А потом его брат умер, – Глория резко замолчала.