Она открыла тетрадь и стала записывать условие задачи. Федор, только этого и ждавший, принялся лупить когтистой лапой по буквам, стараясь поймать этих черненьких насекомых. Она шикнула на него, и кот, вывернувшись на спину, развалился по всему столу, – его усатая голова заняла больше половины страницы.

– Федор! – строго сказала Настя. – Совести у тебя нет. И так ничего в голову не лезет, а тут еще ты. – Она почесала кота за ухом, стащила на колени и углубилась в задание.

– Вы не забыли, что послезавтра День учителя? – спросила ее вечером Галчонок.

– Нет, мы еще вчера скинулись на цветы.

– А в старой школе? Неужели не поздравите Светлану Михайловну и других учителей? Они ведь столько для вас сделали.

– Да мы с Наташей как-то не подумали. И денег у меня больше нет.

– Можешь взять из буфета две коробки конфет, – мне студенты понадарили их с десяток. Зайдете в учительскую, угостите.

– А я торт куплю, – обрадовалась Наталья Настиному предложению. – Завтра всего две пары, сбегаем после уроков? Как я соскучилась по Светлане и всем нашим!

На следующий день была суббота, поэтому занятия в лицее закончились раньше обычного. Подружкам удалось уговорить Гиббона отпустить их с последнего часа – и, купив в супермаркете роскошный торт, они понеслись в родные пенаты. Там еще шли уроки. В учительской они обнаружили завуча Наталью Николаевну, проверявшую журналы. Подняв на бывших подопечных бархатные глаза, та всплеснула руками:

– Боже мой, девочки! Настенька, Наташенька! Как же я вам рада! Нам так вас не хватает! У вашего прежнего класса как будто душу вынули. Оказывается, вы там были стержнем, особенно ты, Настенька. Всегда можно было положиться, опереться. А теперь сплошной разброд. Ну, расскажите, как вы? Как живете, как учитесь?

– Учимся с переменным успехом, – призналась Настя. – Очень много задают по всем предметам Я уже не отличница, да и Наташа не блещет.

– Не жалеете?

– Нет, Наталья Николаевна, не жалеем. Трудно, но интересно. Зато на английском мы в передовиках.

– Что ж, рада за вас. Спасибо, что не забываете, что поздравили.

– А как наши?

– По-разному. Класс сильно уменьшился. Парфенов ушел, Новиков в казачью гимназию подался, Оля и Света Сверчковы – в технический лицей, Таня Юдина – в медицинский колледж. Многие поуходили. Звездочек, вроде тебя, Настенька, больше не осталось.

– Но у вас же Соколова, говорят, отличницей заделалась, – ехидно вставила Наташка.

– Ира Соколова очень старательная девочка, – сухо отозвалась завуч. – И пятерки она получает заслуженные. Напрасно ты, Наташа, иронизируешь.

– Да я ничего, Наталья Николаевна, я просто так сказала. Я знаю, что она старается, мы с ней иногда видимся. Она к Насте заходит, когда что непонятно, или просто так. Я ничего плохого не имела в виду.

– Ну, хорошо. До звонка десять минут. Не хотите со своими повидаться, там сейчас математика.

– Ой, хотим, хотим!

Увидев в дверях бывших одноклассниц, класс радостно завопил, а Митька запрыгал на стуле, как мячик. Математичка обернулась на шум, хотела призвать класс к порядку, но потом махнула рукой – она сама обрадовалась встрече со своими любимицами. Пришлось рассказать о лицее и ответить на кучу вопросов. Когда Настя показала Светлане тетрадь с теперешними задачами, та только вздохнула:

– Конечно, у вас же там шесть часов математики в неделю, а у меня только три. И контингент отборный, а не всех подряд берут, как у нас. Чего же не решать – с повышенной трудностью.

Вскоре прозвенел звонок. Бывшие одноклассники выстроились гуськом, чтобы обнять каждую из подружек и потрясти им руку. Затем ребята разбежались по домам, а Наталья Николаевна позвала девочек в учительскую пить чай с подаренными сладостями.

– Ты бы хотела вернуться? – спросила Настя подругу по выходе из школы. – Представляешь, насколько стало бы легче. Ты бы здесь теперь блистала похлеще Соколовой. Кстати, ее не было, не знаешь, почему?

– Ты что? Ни за что! – замахала руками Наташка. – Учиться в нашем лицее – это же так престижно. И студенты кругом, не то, что наши мальчишки. А Ирка вроде болеет. Настя, тебе из нашего класса кто-нибудь нравится?

– Ты в смысле мальчишек? Павлик нравится.

– Да ну тебя. Я серьезно.

– И я серьезно. С ним так интересно, и он ничего из себя не строит. Мы сегодня на переменке говорили – ты представить не можешь о чем: о сотворении мира. Он же свободно читает первоисточники на английском, лучше нас с тобой. И он вычитал в их журнале, что один австралийский ученый математическим путем доказал существование сверхразума. Вывел уравнение, из которого следует, что Вселенная могла быть сотворена только мыслящим существом. И за это получил Нобелевскую премию, представляешь?

– Ну доказал, ну и что? Многие и без того верят в Бога.

– Как ты не понимаешь? Это же гениальное открытие! Одно дело верить просто так, а другое – научное доказательство. У меня даже на душе легче стало. А то я все думала: ну зачем вся эта колготня, если я все равно когда-нибудь превращусь в пыль? А теперь думаю: может, каждая жизнь все же имеет смысл. Может, после смерти мы соединимся с этим сверхразумом, дополним его для какой-нибудь сверхцели.

– Слава Богу, что тебе полегчало. А то, я как вспомню твои бредни, – аж мороз по коже. Спасибо этому младенцу, только я о другом спрашивала.

– Да я понимаю, что у тебя на уме. Я же говорила, что в том смысле мне никто из них не нужен.

– А Вадим?

– Наташа, перестань. У него есть с кем встречаться.

– Думаешь, ему нужна эта Анька? Она сама на него вешается. Ладно, я тебе расскажу, мне Никита натрепался. Они же с Вадимом в своей группе первые парни на селе. Один черный, другой белый – два веселых гуся, все девки на них запали. А эта Анька за Вадимом просто хвостом ходит. Она сама с ним напросилась, когда услышала, что он тебя собрался проведать.

– Ну да – сама! А омлеты?

– И про омлеты сказал. Оказывается, у них был поход, – чтобы поближе друг с другом познакомиться, вот там она и готовила им омлет. Говорит: с шампиньонами и сверху посыпанный тертым сыром. Мол, вкуснота необыкновенная. Давай сами когда-нибудь такой сделаем?

– Зачем нам такой? Что, мы вкуснее не придумаем? А что еще Никита говорил?

– Говорил, что эта толстая, ее Светкой зовут, в него втрескалась. Вроде она у них из всех девчат самая умная и тоже золотая медалистка. Она ему недавно звонила на сотовый, куда-то звала, – я подслушала.

– А он?

– Быстренько собрался и умотал. У него с ней точно что-то есть. Наверно, все. Он, знаешь, как стал с ней ходить, резко изменился. Другой стал. Такой уверенный в себе, довольный, рожа масляная. Уже два раза приходил под утро. И родители, представляешь, ему ни слова. Я у него спрашиваю: ты мою подругу совсем разлюбил? А он, гад, знаешь, что ответил: «Настя – это одно, а Света – другое. Настя – девочка для души». А Света, – спрашиваю – для чего? А он: «много будешь знать, мало будешь спать». И нос мне пальцами защемил – так больно!