— Что случилось с его волчицей?

— Она умерла.

Ничего удивительного.

— Она ничего не рассказала тебе, перед тем как ты убил ее?

— Я не убивал ее. Она была мертва, когда я нашел ее.

— А тебе не показалось, что это чуточку странно?

— Марни любила гоночные машины и высокую скорость. Она потеряла управление на мокрой дороге и врезалась в дерево. Нашлись очевидцы случившегося. Я посчитал, что она получила по заслугам и забыл о ней.

— Ты не опросил очевидцев?

Куинн угрюмо посмотрел на меня:

— Нет. В то время, у меня не было оснований считать, что это не авария, а нечто большее.

— И теперь ты занимаешься этим?

— Я не могу найти свидетелей.

Чудо чудное, диво дивное.

— Но зачем им хватать кого-то, столь знаменитого для клонирования? Даже если он был лучшим из лучших, они однозначно должны были понимать, что появление клонов вызовет изумление.

— Не совсем так. Смерть Генри была предана широкой огласке, но десять лет — достаточный срок, чтобы стереть у общественности память о нем. Кроме того, клоны не один в один похожи на него, хоть генетически и идентичны.

— Но если ты — давнишний друг главы Хантер, то она должна была знать о вашей с Генри дружбе. Почему же она не заметила сходства между ним и Готье?

Выражение его лица еще больше потемнело.

— Потому что она надеялась, что Готье выведет ее к первоисточнику.

Я внимательно рассматривала его с минуту, а затем произнесла:

— И потому что она знала, что ты захочешь тут же все разузнать и тем самым помешаешь ее собственному расследованию.

— Да. Не то, чтобы на сегодняшний день ее расследование принесло хоть какие-то результаты, но все же это так.

Это потому что Готье был трусливым ублюдком.

— И весь год, охотясь за этими клонами, ты не напал на след, указывающий на место, откуда они могли бы происходить?

— Нет, но я абсолютно уверен, что они не имеют никакого отношения к военным проектам.

— Почему?

— Хоть у меня и нет сомнений в том, что военные стремятся создать идеального солдата, я все же сильно сомневаюсь, что они позволят своим творениям слоняться по улицам и возбуждать подозрения.

— Выходит, ты считаешь, что этим занимается частная компания, замыслившая захватить весь мир?

Куинн улыбнулся.

— Может только страну или две. В наши дни власть конгломератов прямо пропорциональна наличию денег. Управляйте правительством, и окажитесь стоящими у власти.

— Так взяточничество и шантаж политиков уже в немилости?

— Взяточничество и шантаж можно проследить. Клоны вызовут куда меньше подозрений.

— Клонов можно выследить так же легко, как и шантажистов. Управление и множество других правительственных ведомств начинают устанавливать анализаторы, производящие сканирование на клеточном уровне, а по месту работы уже проводятся регулярные исследования крови.

— Клеточные анализаторы не выявят отклонений, потому что им не с чем будет сравнить. Во всех отношениях и по всем параметрам клон будет идентичен оригиналу. И я сомневаюсь, что исследование крови что-нибудь даст, ведь они ничего не нашли у Готье, не так ли?

— Ну-у, нет. — Я нахмурилась: — Почему так, если он — клон?

— Понятия не имею. Возможно, прежде чем выставлять своих двойников, они прекратили пичкать клонов катализатором роста и дожидаются, когда анализы крови станут чисты.

— Но если они создают клонов, чтобы захватить власть, почему бы им не начать клонировать политических деятелей? Почему клонировали стража?

— Потому что процесс еще не усовершенствован. Несмотря на то, что у Готье, кажется, нет проблем, у большинства других клонов, с которыми я сталкивался, по всей видимости имелись определенного рода проблемы, как правило, связанные с предельным возрастом.

— Эти проблемы, определенно, были связаны с наличием катализатора, который использовался для ускорения их роста.

— Не обязательно. На заре клонирования, в двадцатом веке, задолго до того, как катализатор роста был открыт, было констатировано, что у клонированных видов возникали возрастные трудности.

— Но это не остановило их.

Куинн улыбнулся.

— Это еще никого не останавливало. Наука и нравственность — редкие товарищи.

Машина достигла вершины холма, перед нами распростерся Мельбурн — море яркого света, которое вновь быстро исчезло за деревьями. Резкий звонок моего мобильника нарушил ненадолго воцарившую тишину. Вытащив телефон из кармана и собравшись ответить, я получила краткую отповедь и суровый взгляд Куинна:

— Я надеялся, что у тебя хватило ума отключить его, до того, как мы вторглись на территорию Хойль-Брантин.

— Нет, — ответила я, еле сдержавшись. — Я собиралась оставить телефон включенным, поставив на вибровызов, чтобы мы смогли услышать, когда он позвонит.

Хотя по правде сказать, на самом-то деле я позабыла, что телефон включен. Я приняла вызов, ожидая, что это будет Талон, которому требуется знать где я и почему не тоскую о нем.

Только вот это был Миша.

И оказалось, что он настроен не благодушнее Талона.

— Какого черта ты сделала с Талоном? — ярость в его голосе была отчетливо слышима даже по телефону.

— Какого черта ты интересуешься этим?

— Он достал меня своим нытьем.

От этих слов я изумленно вскинула брови:

— Как Талону удалось достать тебя, когда ты вернулся к своей семье, и ни мне, ни ему не известно из какой серебристой стаи ты родом?

— Я вернулся, так как оказалось, что матушка приукрасила истину. Сестра попала в аварию, но ничего глобального не случилось. Матери просто захотелось познакомить меня с той, кого она посчитала идеальной парой для меня.

Я чувствовала, что он не говорит мне правды, впрочем, в его словах была доля истины, ведь сводничество — это типичный материнский поступок. Я была свидетелем аналогичных затей на протяжении всей моей юности, до того, как нас выгнали из стаи. По крайней мере, ни Роану, ни мне не пришлось переживать по этому поводу, и все-таки, какая-то часть меня хотела, чтобы мы прошли через тоже, что и все остальные.

— Так что же ты хочешь, чтобы я сделала? Ты уже большой мальчик, справишься сам.

— Я пытался вразумить его, но он слетел с катушек… — Миша нерешительно умолк. — Он сказал, что вы оба заключили соглашение.

Я пренебрежительно фыркнула: