— Где мои яйца а-ля Бенедикт?

Констанс посмотрела ему прямо в глаза:

— Обслуживание в каютах отменено. Еда подается только во время обеденных смен.

— Без сомнения, присутствующая здесь Мария сумеет раздобыть что-нибудь, пока я бреюсь.

— У нас нет времени на еду, — раздраженно бросила Констанс.

Пендергаст отправился в ванную, оставив дверь открытой. Стянул рубашку с белого, скульптурно вылепленного тела, перекинул через стойку душа, включил воду и принялся намыливать лицо. Вытащил длинную прямую бритву и взялся за правку. Констанс хотела было закрыть дверь в ванную, но Пендергаст жестом остановил ее:

— Я жду рассказа о том, что же такое важное помешало моему сну.

— Мария говорит, что капитан, принявший командование от Каттера, после того как тот отказался сменить курс на ближайший порт, захватил капитанский мостик и ведет судно на рифы.

Бритва замедлила свое плавное движение вдоль белой щеки. Прошло почти полминуты, прежде чем бритье возобновилось.

— А зачем Мейсон это сделала?

— Никто не знает. Похоже, просто сошла с ума.

— Сошла с ума, — повторил Пендергаст.

— В довершение всего опять появилась та странная штука, так называемый дымовой призрак. Его видели несколько человек, в том числе директор круиза. Такое впечатление, что… — Констанс замолчала, пытаясь сформулировать пришедшую на ум мысль, потом махнула рукой. Определенно все это лишь ее воображение.

Пендергаст продолжал бриться. Тишину нарушали отдаленный гул и удары волн да время от времени взволнованные голоса в коридоре. Констанс и Мария ждали. Наконец Пендергаст закончил. Он ополоснул, вытер и сложил бритву, вымыл лицо, натянул рубашку, застегнул, вставил в манжеты золотые запонки, набросил на шею галстук, завязал. После чего вышел в гостиную.

— Куда ты собираешься? — спросила Констанс, одновременно и раздосадованная, и немного испуганная. — У тебя есть какое-нибудь представление о том, что происходит?

— Ты хочешь сказать, что сама еще не поняла?

— Конечно нет! — Констанс почувствовала, что теряет терпение. — Не говори мне, что ты понял!

— Безусловно, понял. — Спецагент ловко и неторопливо надел пиджак и направился к двери.

— Так что же это такое?

Пендергаст задержался у двери:

— Все связано, как я и предполагал вначале. Кража Агозиена, убийство Джордана Эмброуза, исчезновения и убийства людей на борту, а теперь еще и безумный капитан, ведущий судно на рифы. — Он издал иронический смешок. — Не говоря уже о вашем дымовом призраке.

— Каким образом связано? — разозлилась Констанс.

— Ты располагаешь той же информацией, что и я. А объяснения так утомительны. Кроме того, сейчас все это уже не имеет значения. Если то, что ты говоришь, правда, то вскоре все это, — он неопределенно обвел рукой комнату, — опустится на самое дно Атлантики. И в данный момент мне нужно провернуть одно важное дело. Я вернусь самое большее через час. Возможно, тем временем ты сможешь организовать мне простой, незатейливый перекус из яиц а-ля Бенедикт и зеленого чая.

Констанс уставилась на захлопнувшуюся за Пендергастом дверь и еще долго на нее таращилась. Затем медленно повернулась к Марии и молча посмотрела на нее.

— Да? — спросила Мария.

— Я хотела бы попросить вас кое о чем.

Горничная молчала в ожидании.

— Я хочу, чтобы вы нашли мне врача, и как можно скорее.

— Вы заболели? — встревожилась та.

— Я — нет. Но вот он, думаю, да.

Гэвин Брюс и люди, которых он стал называть «своей командой», собрались в салоне восьмой палубы, в средней части судна, чтобы обсудить новую обстановку и дополнительные шаги, которые они могли бы предпринять. Недавно минул полдень, и для этого времени суток на «Британии» было необычайно тихо и спокойно. Несмотря на то что комендантский час распространялся только на ночные часы, похоже, многие из пассажиров предпочитали вообще не выходить из кают — либо из страха перед убийцей, либо от усталости после крайне неспокойного утра.

Брюс задумчиво шевельнулся на стуле. При том что их миссия добиться аудиенции у капитана Каттера провалилась, приятным известием явилось то, что этого человека отстранили от командования и теперь выполнялись внесенные им, Брюсом, рекомендации. Гэвин чувствовал, что в конечном счете его вмешательство принесло плоды.

Каттеру ситуация оказалась явно не по плечу. Он был командиром того типа, что был хорошо знаком Брюсу по многим годам его службы в Королевском военно-морском флоте, — командиром, который путает упрямство с решительностью, а следование инструкциям — с мудростью. Такие люди часто становились препятствием, когда обстоятельства приобретали непредсказуемый характер. Новый капитан взялась за дело очень хорошо; Гэвин одобрил ее речь по внутреннему радио — в ней чувствовались профессионализм и компетентность.

— Мы движемся прямо в зубы шторму. — Найлз Уэлч кивнул в сторону окон, по которым струился дождь.

— Не хотел бы при такой заварухе оказаться на борту судна меньших размеров, — откликнулся Брюс. — Поразительно, насколько хорошими мореходными качествами обладает эта громадина.

— Не то что эсминец, на котором я служил гардемарином во время фолклендской войны, — добавил Квентин Шарп. — Вот уж был шальной корабль.

— Меня удивляет, что капитан решил прибавить скорость, — заметила Эмили Дальберг.

— Не могу сказать, что осуждаю такой шаг, — усмехнулся Брюс. — На ее месте я бы изо всех сил постарался привести эту проклятую посудину в порт как можно скорее — и черт бы с ним, с комфортом пассажиров! Хотя все же прикрыл бы дроссели. Судно изрядно потряхивает. Кстати, Эмили, хотел поздравить вас с тем, как вы утихомирили ту истеричную девушку. Это уже четвертый человек, которого вам удалось успокоить за последний час.

Дальберг закинула ногу на ногу.

— Все мы здесь с одной и той же целью, Гэвин, — поддерживать порядок и помогать любым доступным нам способом.

— Да, но я бы с этим не справился. Думаю, никогда в жизни не видел человека в столь растрепанных чувствах.

— Я просто руководствовалась материнским инстинктом.

— У вас же никогда не было детей.

— Верно, — слабо улыбнулась Дальберг. — Но у меня хорошее воображение.

В коридоре послышался настойчивый звук шагов, прокатились сбивчивые крики.

— Неужели очередная группа пьяных негодяев? — пробормотал Шарп.

Голоса делались все громче, и вскоре появилась разнузданная толпа пассажиров, ведомая кем-то явно пьяным. Они рассыпались по коридору и колошматили в двери кают, обитатели которых испуганно выскакивали в коридор.