Я нащупал поблизости камень и бросил его вперед. Недалеко и несильно. Всего на фут. Может быть, на два. Я думал, что тут же услышу громкий стук камня о камень, но я ничего не услышал. И лишь по прошествии какого-то времени, протяженностью в целую вечность – во всяком случае, мне так показалось, – откуда-то снизу раздался приглушенный всплеск.

Мертвые рядом

Мне никак не давала покоя мысль, что могло бы случиться, если бы я продвинулся чуть дальше вперед. Ночью я долго не мог заснуть и все думал: ну вот полез бы я дальше в эту нору, которая сперва шла ровно, как тоннель, а потом сразу вдруг обрывалась, так что я ахнуть бы не успел, как полетел бы вниз, в какой-то очень-очень глубокий колодец. Интересно, пролетел бы я всю Землю насквозь? Или попросту грохнулся бы на какой-нибудь каменный выступ в дюжине футов от края обрыва и лежал бы там с переломанными ногами, а вода бы все прибывала и прибывала?

В ту ночь мне снился кошмар. Как будто я заперт в шкафу, освещенном безумным мерцанием взбесившегося стробоскопа. Вокруг висела одежда. В основном теплые душные шубы. Я был в шкафу не один, но не мог разглядеть лица своего компаньона. Однако я знал, что это был Гарри. Он непрестанно твердил: «Это все из-за тебя, это ты виноват».

Я проснулся в холодном поту. Как ошпаренный выскочил из постели, подлетел к окну и раздвинул шторы. Меня ждал приятный сюрприз. На небе не было ни облачка. Солнце светило вовсю. Кажется, это был первый солнечный день за всю последнюю неделю. Кстати, 16 января. День накануне явления синих яблок. Мы со Скэбисом и Бельи отдали должное монументальному завтраку из четырнадцати блюд, прогулялись по Эсперазе, съездили в Куазу к Фера, выпили у него кофе и отправились в Ренн-ле-Шато (уже в пятнадцатый раз), не с какой-то особенной целью, а просто так. Мы звали Алена с собой, но он лишь улыбнулся кривой улыбкой и покачал головой.

В связи с хорошей погодой Ренн-ле-Шато казался уже не таким мрачным и хмурым, как во все предыдущие дни. Хотя, конечно, был мертвый сезон, и на улицах было пустынной тихо. Джон Миллер говорил, что посмотреть на явление синих яблок съезжается куча народу, но пока что народа не наблюдалось. На парковке у церкви стояло всего две машины, принадлежавших (или же взятых в прокате), по всей вероятности, тем двум ребятам, которых мы встретили на кладбище. Один из них был англичанином из Бирмингема, если судить по акценту, второй – бельгийцем и, как оказалось, вебмастером одного из крупнейших сайтов, посвященных Ренн-ле-Шато. Они стояли у могилы Соньера и вели оживленную беседу попеременно то по-английски, то по-французски.

Бирмингемец, высокий мужчина в вельветовом пиджаке поверх плохо сидящего джемпера, на первый взгляд производил впечатление человека, который почти ничего не знает про тайну Ренн-ле-Шато. Поначалу он задавал какие-то совсем уже элементарные вопросы, в частности, почему-то о склепе Корбю («Мест нет, – сказал Скэбис. – Все билеты распроданы»), но потом вдруг заговорил о значении «зеркальной» буквы «N» в надписи на надгробии Соньера, и не только Соньера, поскольку подобные «N» присутствовали и на некоторых других могилах в округе. Бельгиец по имени Йохан согласился с тем, что «N» перевернуты неспроста, и сказал, что специально ищет такие буквы на кладбищах в близлежащих селениях. Пока что он насчитал их двенадцать штук.

– Парень из Бирмингема и парень из Бельгии встретились Французском кладбище и обсуждают значение перевернутых «N», – пробормотал Бельи. – Всю жизнь буду помнить.

Не знаю, что приключилось с бирмингемцем. Еще минуту назад он был рядом, а потом вдруг исчез. Но Йохан остался и пошел вместе с нами в церковь. Бельи сбегал к машине за фотокамерой: ему хотелось снять нашего демонического приятеля Асмодея. Едва мы вошли в церковь, я заметил множество круглых пятнышек света, как будто разбрызганных по небольшому участку стены прямо напротив входа. Они располагались вертикальной волнистой линией высотой на два метра от пола и сливались друге другом, создавая эффект световой ряби, словно дрожащие стеклышки в калейдоскопе, в основном белые и желтые, но попадались и редкие проблески красного, зеленого и синего цветов.

К тому времени, когда подошел Бельи с фотоаппаратом пятнышки света возникли еще и в других местах. Они появлялись и исчезали в зависимости от того, под каким утлом солнечный свет проходил сквозь витражные окна в южной стене церкви. Пока мы ходили по кладбищу, на небе появились легкие облака, и это тоже влияло на насыщенность цвета и форму световых пятен. Когда ничто не мешало солнечным лучам, пятнышки света были почти идеально круглыми и очень четкими, размером примерно с яблоко. Когда солнце скрывалось за облаками, его свет рассеивался, и пятна на стене бледнели и превращались в размытые кляксы. Временами случалось, что два-три кружка одного цвета выделялись особенно ярко на фоне поблекших соседних. Теперь уже преобладал синий цвет. Оттенки разнились от зеленоватого до почти фиолетового, но в основном это был яркий, насыщенный голубой.

Я смотрел как завороженный. В какой-то момент я вдруг понял, что уже не стою в дверях, а сижу на скамейке (хотя и не помню, чтобы я садился), и рядом со мной сидит Бельи, такой же растерянный и притихший. Скэбис с Йоханом стояли в центральном проходе. Кроме нас четверых, в церкви не было ни души. Очень долго мы все молчали, наблюдая за удивительной игрой света, а потом на стене вдруг зажглись два особенно ярких, пронзительно синих круга, и я не выдержал и прошептал:

– Что это?

– Pommes Bleues.

– Синие яблоки, – одновременно ответили Йохан со Скэбисом.

Да, конечно. Хотя по традиции синие яблоки соотносятся с 17 января, было бы логично предположить, что они появляются за несколько дней до того. В конце концов, расположение солнца на небе в любой определенный момент сегодня лишь незначительно отличается от его расположения в то же мгновение завтра. Сейчас было около часа дня, то есть прошло не так много времени после полудня, когда синие яблоки должны появиться здесь завтра, 17 января (согласно записи в зашифрованных пергаментах Соньера: «…уничтожаю я этого демона хранителя в полдень»), и все же достаточно, чтобы солнце давно миновало окно с воскрешением Лазаря. Явление, которое мы наблюдали, создавал свет из других окон в южной стене.

Интересно будет посмотреть, какие световые узоры получатся завтра. Но и сегодня мы явно пришли не зря. Причем мы были в церкви совершенно одни. В течение чуть ли не получаса все это великолепное действо разыгрывалось только для нас четверых. Когда прошло первое потрясение, я включил видеокамеру. Бельи, как и положено профессионалу, тут же переключился в рабочий режим и отснял целую пленку, выделив несколько кадров на нас со Скэбисом, покрытых пятнами разноцветного света. На черном свитере Скэбиса синие яблоки смотрелись особенно шикарно. Мы веселились и радовались как дети, хотя, если честно, я так и не понял, с чего нас вдруг пробило на такой бурный восторг. В конце концов, это был просто свет солнца, проходивший сквозь разноцветные витражи. Подобные явления случаются в каждой церкви.