— Спасибо, — говорю я. — Вижу, ты старался сделать как лучше. Получилось красиво. Однако от такого дизайна это место не перестает быть больницей. А я мечтаю вернуться обратно к нормальной жизни. Гулять на свежем воздухе, наблюдать за морем. Общаться, встречаться с людьми, просто обмолвиться парой фраз с продавцом в магазине.

— Алена приходила сегодня, — замечает Рустам. — Тебе она не нравится? Больше не пускать?

— Что? — изумляюсь его ходу мыслей. — Нет, конечно. Мы прекрасно поболтали, но этого мало.

— Нужен продавец?

Черт, возникает полное впечатление того, что стоит мне дать утвердительный ответ, как двери распахнуться и сюда затолкают целую бригаду продавцов.

— Ты издеваешься, — выдыхаю.

— Я пытаюсь понять.

— Мне нужна свобода.

Рустам проходит вперед и открывает единственную дверь, за которую я еще не успела заглянуть. В лицо ударяет соленый морской воздух. Я следую за мужем. Оглядываюсь вокруг. Вид открывается невероятный.

Балкон. Просто гигантский балкон.

— Я не слышала шума стройки, — бормочу. — Как подобное вообще возможно? Когда ты умудрился все это провернуть? Не пойму. Разве реально устроить столько всего за пару дней?

— Мотивация — решающий фактор.

— Отлично, — поджимаю губы. — Значит, здесь мне разрешается гулять? В четко очерченных пределах охраняемой территории.

— Я расширю границы, — обещает ровно.

— Еще несколько таких балконов отстроишь?

— В будущем ты сможешь и по городу гулять.

— Звучит восхитительно, — не удерживаюсь от ядовитой иронии, ощущаю себя вечно недовольной стервой.

Проклятье. Но разве это вменяемый подход? Нагнать сюда кучу врачей, затеять стройку века. Если еще учесть, что полная картина от меня скрыта, трудно оценить размах той паранойи, которая накрыла моего мужа. Ему надо расслабиться. Нам — надо. Конечно, повсюду враги. Оставшиеся члены ордена не дремлют. Притаившиеся азиаты строят изощренные козни. Только ребенок требует другое.

— Наш малыш хочет на волю, — выдаю я. — Хочет, чтобы родители радовались его появлению. Думали о нем, а не об одних лишь правилах безопасности.

— Это связано, — заключает Рустам. — Наш ребенок должен быть под защитой. Ошибка исключена. Мальта превратиться в нерушимую крепость. Я уже контролирую постройку резиденции.

— Прости? — чудом удается не поперхнуться воздухом. — О какой резиденции идет речь?

— Я покажу проект, — спокойно произносит он. — Чертежи доставят через час. Подумай, хочешь ли ты принять участие в обустройстве нашего дома. На подобные вещи уходит много времени. Если тебе станет скучно, дизайнеры сами разберутся, исходя из наших пожеланий.

— Новый дом, — мотаю головой. — Когда ты собирался мне рассказать? Когда его возведение завершат?

— Нет, — хмурится. — Почему? Я обещал сюрприз. Пожалуй, их получится даже несколько. Квартира. Дом. Я решил действовать в нескольких направлениях.

— А как насчет моего мнения?

— Выкладывай, — невозмутимо заявляет муж. — Ты получишь возможность выбрать, где именно хочешь жить. Мальта — не финальный вариант, но маловероятно, что мы будем переезжать в другую страну до рождения ребенка.

Либо опять гормоны шалят, беснуются, принуждая кровь забурлить. Либо Рустам и правда переходит черту. Опять. Снова. С завидной регулярностью доводит меня до состояния крайнего бешенства.

Я жажду ему врезать. Как он сам учил. Побольнее. Применив правильную технику. Однако подобный расклад лишь распалит зверя.

Дьявол. Этому гаду все нравится. Ничем нельзя пронять. Броня непрошибаемая. Вывести из состояния равновесия нереально.

Вдох-выдох. Нужно объяснить все медленно и спокойно, выразиться по существу, без лишних эмоций. Он не понимает. Просто не понимает. Не привык понимать.

Я обнимаю себя руками, поворачиваюсь, осматривая громадный балкон, изучаю пейзаж, от которого перехватывает дыхание, и пробую урезонить собственную ярость. Немного отвлекусь и остыну, иначе не выйдет общаться в мирном ключе.

— А это еще что? — выпаливаю и киваю в сторону крыши, где рабочие устанавливают странную и весьма угрожающую конструкцию.

Антенна? Спутниковое телевидение? Никогда не видела ничего похожего прежде. Но какую технику принято устанавливать на крыше? Вариантов не так много.

— Пожалуйста, не волнуйся, — Рустам обнимает меня, ловко оплетает руками, окружает теплом, не позволяя вырваться, глушит тревогу своей близостью.

Его дыхание. Жар его тела. Ощущаю гулкие удары сердца. Наша кровь будто бьется в едином ритме. Абсолютное единение дурманит.

Черт побери, вот как ему удается постоянно сбивать меня с толку? Обманывает гнев. Подкупает. Выбивает почву — и тут же подхватывает на руки. Опаляет до костей.

— Что это? — повторяю с расстановкой. — Что?

— Вооружение, которое поможет нам отразить атаку в случае опасности, — ровно произносит Рустам.

И я не сразу понимаю суть его ответа. Принимаю фразу за метафору. Истина доходит до мозга с заметным опозданием.

— Вооружение? — тупо переспрашиваю. — На крыше?

— Мы неуязвимы из воздуха, — отвечает муж. — Система не позволит никому сюда ударить. Под водой еще идет работа, но через несколько дней завершим.

— Подожди, — сглатываю. — Ты допускаешь, что нас будут атаковать? Из воздуха? Реально кто-то прилетит и… выстрелит?

— Никто сюда не долетит, — уверенно заключает Рустам. — Лишний — не долетит. Мы полностью взяли под контроль воздушное пространство.

— Там… автомат? — вырываюсь из его объятий, разворачиваюсь, чтобы посмотреть мужу прямо в глаза. — Пушка? Или как это называется? Ты установил на крыше больницы оружие?

— Там много всего, — выдает с невозмутимым видом. — В целях безопасности. Любой удар будет отражен. Врагам ничего здесь не светит. Никто не посмеет сунуться.

— Но в принципе такая вероятность есть, — прочищаю горло. — Нас собираются штурмовать?

— Нет, не думаю, — говорит он. — Я не получал никаких данных на этот счет. Только не мешает подготовиться заранее. На всякий случай.

— А эта штука? — оборачиваюсь и опять поглядываю на крышу. — Она хоть сама по себе не взорвется?

— Исключено, — отрезает Рустам.

— Тебе не кажется, что это перебор?

— Я учитываю все существующие риски. Даже самые маловероятные. Наш ребенок родится в самом безопасном на свете месте.

Разве можно сейчас в ним спорить? Разве я не хочу оградить малыша от любой угрозы? Разве имею право высказывать претензии?

Риск есть всегда. И враги. Больше деньги — большие проблемы. А у нас вообще психи из ордена постоянно на хвосте. Пусть Рустам и разогнал высший круг, там еще достаточно опасных типов с мутными намерениями.