– Конечно, его величество собирается отобедать с царицей Спарты сегодня же вечером. Возможно, пригласят и тебя, если мы достигнем согласия.

Ради Елены я слегка склонил голову:

– Мы достигнем его.

– Хорошо! – Голос его не мог греметь, потому что звучал слишком высоко, но тем не менее эхом отразился от стен приемной.

Я искоса взглянул на Неферту. На лице его читалось невероятное облегчение.

– Ты можешь идти, – разрешил Некопта. – Вестник призовет тебя на ужин, Орион.

Мы повернулись к двери.

Но великий жрец проговорил:

– Кстати, еще один пустяк. На обратном пути, когда вы разобьете пришельцев, вы должны заглянуть в Менефер и доставить мне великого жреца Амона.

Неферту побледнел, голос его дрогнул:

– Великого жреца Амона?

Некопта едва ли не с радостью ответил:

– Именно так. Доставьте его сюда, ко мне. – На толстых губах его застыла улыбка, но ладони сжались в кулаки.

Я спросил:

– Как он узнает, что нас послал именно ты?

Со смехом он ответил:

– Он не усомнится в этом, не бойся. Но вам придется убедить храмовую стражу, охраняющую его.

Он скрутил с большого пальца левой руки массивное золотое кольцо, украшенное кроваво-красным сердоликом с миниатюрным резным изображением Пта.

– Это кольцо убедит любого в том, что ты действуешь по моему распоряжению.

Тяжелое кольцо обожгло мою ладонь. Неферту посмотрел на него так, словно оно означало смертный приговор.

Неферту явно был потрясен нашим разговором с первым вельможей, и весь обратный путь в мои покои он молчал.

Я также не затевал разговора, пытаясь сложить части головоломки. Не желая того, я оказался замешан в какой-то сложный дворцовый заговор; Некопта намеревался использовать меня в собственных целях, едва ли отвечавших интересам царства Обеих Земель.

Одного взгляда на Неферту было довольно, чтобы понять – помощи от него ожидать нечего. Бледный, он шел рядом со мной, под охраной стражников в золоченых панцирях, по долгим коридорам, по уютным, окруженным колоннадами дворикам, и повсюду в тени нежились кошки. Руки его тряслись, рот превратился в тонкую линию, стиснутые губы побелели.

Мы добрались до моей комнаты, и я пригласил его войти. Он качнул головой:

– Боюсь, что мне придется заняться другими делами.

– Зайди на минуточку, – предложил я. – Мне нужно кое-что показать тебе.

Отпустив почетный караул, он вошел в мою комнату, в глазах его виделся один только страх, любопытства уже не осталось.

Я знал, что за нами следят через какой-то хитроумный глазок шпионы великого жреца Пта. Я отвел Неферту на террасу, выходившую на шумный дворик, к шелестящим пальмам, где имелась пара подвешенных на веревках кресел.

Следовало выяснить, что знает Неферту о дворцовых интригах и что у него на уме. Я понимал, что по своей воле египтянин ничего не расскажет мне и его нужно заставить сделать это, – пусть и против воли. Мне придется разрушить его жесткий самоконтроль, притронуться к той части разума, которая наверняка ищет союзника, чувствуя опасность.

Сложив ладони на коленях, бедняга уселся на краешке кресла; я пододвинул свое кресло поближе, положил руку на его худое плечо, ощутил, как он напрягся.

– Расслабься, – проговорил я голосом столь тихим, что никто не мог бы подслушать меня.

Рукой я прикоснулся к тыльной стороне его шеи и заглянул прямо в глаза:

– Мы знакомы уже много недель, Неферту. Я восхищаюсь тобой и уважаю тебя. И хочу, чтобы ты видел во мне друга.

Его губы дрогнули.

– Ты мой друг, – согласился он.

– Ты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы понять: я не хочу тебе вреда, как и всему народу царства Обеих Земель.

– Да, – вымолвил он как во сне. – Я знаю это.

– Ты должен довериться мне.

– Я должен довериться тебе.

Понемногу, осторожно я заставил его расслабиться.

Египтянин спал наяву, но его глаза оставались открытыми, и он мог разговаривать со мной.

Разум и воля Неферту ослабли. Он был испуган и отчаянно нуждался в друге, которому мог бы довериться. И я убедил его в том, что он не просто может довериться мне, но и обязан рассказать обо всем, что пугало его.

– Иначе я не смогу помочь тебе, мой друг.

На мгновение он прикрыл глаза:

– Понимаю, Орион.

Постепенно я заставил его разговориться. Негромкий и ровный голос его шпионы Некопта не могли подслушать. Он рассказал мне запутанную историю. Как я и опасался, она грозила бедой не только мне – я-то привык к опасностям, – но и Елене, которая, не зная того, попала в ловушку, подстроенную коварным Некопта. И хоть козни жреца были направлены против меня, его сообразительность и находчивость, сила и быстрота принимаемых решений и последующих действий вызвали у меня невольное восхищение.

В обоих царствах, как сказал мне Неферту, шептали, что фараон Мернепта умирает. Одни говорили, что царь тяжело болен, другие шептали, что его медленно отравляют… Как бы то ни было, вся власть находилась теперь в руках первого вельможи царя, отвратительного Некопта.

Конечно, армия оставалась верной царю, а не жрецу Пта, но войско утратило прежнюю силу. Дни воинской славы, обретенной в походах Рамсеса II, давно миновали. Мернепта допустил, чтобы его войско ослабело настолько, что теперь состояло почти сплошь из иноземцев, а большая часть полководцев – стариков – жила лишь памятью прошлых побед. И если во времена Рамсеса армия уничтожала корабли народов моря, вторгавшиеся в дельту, теперь варвары осаждали города и наводили ужас на Нижнее царство, а войско не имело сил, чтобы остановить их.

Некопта не нуждался в сильной армии – она могла помешать ему подчинить царя. И все же он не мог позволить людям моря грабить дельту. Нижний Египет восстанет, если его не защитить. Поэтому верховный жрец Пта придумал блестящий план: новоприбывший отряд хеттов послать против людей моря в составе нового армейского корпуса. Пусть варвары увидят, что человек, похитивший Елену у победоносных ахейцев, очутился в Египте, пусть они узнают, что их подозрения верны и царственная красавица находится под покровительством Повелителя Обеих Земель.

А потом надлежало известить их через тайного вестника, что Елену вернут мужу, если прекратятся набеги на дельту. Более того, Некопта согласен выделить Менелаю и его ахейцам богатые земли в дельте, если они согласятся охранять от нападения прочих народов моря Нижний Египет.