Сейчас я должна подумать о Петьке. Бросившиськ машине, я открыла багажник, увидела, что Петька по-прежнему лежит безсознания, скинула с него плед и потащила его к себе в дом. Тащить на себездорового мужика работенка не из легких, но все же я с ней справилась.Перетащив Петьку в дом, я положила его на кровать, потерла изрядно вспотевшуюспину и тут же обратила внимание на то, что он уже не бледный, а какой-тосине-желтый и вдобавок очень холодный…

Дрожащими руками я попыталась нащупать уПетьки пульс и с ужасом поняла, что пульса нет. Нет…

– Петька! Петр, черт тебя побери!!!Петр!!! – Я стала лупить его по щекам, но это оказалось бесполезнымзанятием. Только теперь я окончательно убедилась в том, что Петька мертв…

Я не знаю, сколько времени я просидела вкомнате для гостей с бутылкой виски и сломанной плиткой горького шоколада. Нона улице уже было темно. Темно было не только на улице. Темно было и в моемдоме, потому что я не включала свет. И конечно же, темно было у меня на душе. Вмоем доме никого не было. Никого, кроме меня и мертвого Петьки, который лежална том же самом месте, где еще совсем недавно лежал раненый Сергей.Опомнившись, что уже ночь, я, заметно пошатываясь, доплелась до настольнойлампы, быстро ее включила и села обратно на пол, поджав под себя колени. Кактолько темнота немного рассеялась, я оглядела огромную, уютно обставленнуюгостиную, вспомнила то прекрасное время, когда мы с Вадимом ездили по магазинами с удовольствием выбирали мебель. Мы выбрали самую изящную мебель и нашипоследние вечера перед поездкой в свадебное путешествие проводили именно в этойкомнате на мягких, пушистых коврах. Вадим любил растопить камин, сесть напротивменя и пожирать меня глазами. Со дня его смерти я не растопила этот камин ниразу. Ни единого раза… И в этой комнате уже не было так тепло и уютно, какраньше.

Не знаю зачем, я решила растопить камин и лишьс пребольшим трудом смогла это сделать. Когда камин был растоплен, я селанеподалеку и принялась смотреть на огонь. Язычки оранжевого пламени мгновеннозачаровали и вводили в транс. Я вдруг вспомнила тот последний вечер, когдасидела на этом же самом месте, но только в объятиях Вадима. Была ли я тогдасчастлива? Не знаю. Я никогда не связывала счастье с присутствием в моей жизникакого-нибудь мужчины, потому что мужчины не столько делают женщину счастливой,сколько дают иллюзию этого самого счастья. Если мужчина смог осчастливитьженщину и в его власти сделать ее безгранично счастливой, значит, он может всеизменить в один миг и сделать ее глубоко несчастной, потому что мужчины крайненепонятные существа. Они любят вас только тогда, когда вы гладите их по шерсти,говорите ласковые слова и кладете им в рот вкусный кусочек мяса. В такихслучаях они преданно смотрят вам в глаза и при каждой встрече радостно виляютхвостом. Но если, не дай бог, вы попробуете возмутиться и погладите их протившерсти, то они тут же встанут на дыбы, поднимут хвост и облают вас так, чтопросто нельзя передать словами, а может быть, даже покусают и убегут к другойхозяйке, которая ничего не требует, не делает никаких замечаний и на всесмотрит сквозь пальцы.

Так вот, в тот вечер мне было спокойно ихорошо. Господи, как бы я хотела вернуть тот вечер… Как бы я этого хотела… Втот вечер я еще не знала и не могла знать, что Вадим, сжимая меня в своихобъятиях, тщательно обдумывал план моего убийства…

Мой взгляд остановился на мобильном телефоне,который лежал на пушистом ковре совсем неподалеку от меня.

Дотянувшись до мобильника, я поднесла его клицу, внимательно посмотрела на кнопки и сама не знаю зачем набрала номерАртура. Мне почему-то захотелось ему все рассказать, и я была просто уверена,что он обязательно меня поймет и простит. Да и не только поймет. Он обязательномне поможет… Впрочем, как помогал мне всегда. Все эти годы.

В тот момент, когда Артур снял трубку, япостаралась улыбнуться и произнесла все то же затертое слово «привет», правда,не так радостно, как когда-то.

– Але… Але… – послышался на томконце провода до боли знакомый голос человека, такого близкого, даже родного иодновременно такого далекого – чужого мужа, отца и главы крепкого семейства.

– Артур, ты меня слышишь? Это Татьяна.Здравствуй, мой дорогой. Знаешь, мне сейчас так паршиво… Я совершенно одна.Сижу у камина, пью виски, а в соседней комнате, прямо на кровати лежит труп.Только не думай, что я его убивала. Я его не убивала. Я просто его не уберегла…

– Але. Але. Вас совсем не слышно…

– Артур, хватит прикидываться. Я тебяслышу очень хорошо. Артур, ответь мне?

– Але… Але…

– Артур, кто это? – где-то там,вдалеке, послышался недовольный женский голос. – Кто тебе звонит такпоздно?

– Ничего не слышно. Я думаю, кто-тоошибся…

– Артур, это я, Татьяна. У тебя что,совсем нет никакой возможности со мной поговорить?

– Девушка, вы ошиблись.

– Я ошиблась?! Это, может, ты ошибся, чтотак со мной разговариваешь?!

– Набирайте правильно номер и небеспокойте, пожалуйста, людей, которые уже приготовились ко сну, своимизвонками.

В трубке послышались короткие гудки, а япо-прежнему держала мобильник возле уха и не верила в то, что сейчас говорила счеловеком, дороже которого для меня когда-то не было никого на свете…

Обхватив колени руками, я вдруг подумала отом, что любовь – это великолепное горе, в котором, несомненно, есть какое-тосчастье, какие-то страдания и какие-то слезы. Я никогда не воспринимала Артуракак своего любовника, потому что само слово «любовник» звучит как-то цинично. Явсегда воспринимала Артура как друга, даже несмотря на то что у нас с нимдолгие годы была так называемая незаконная любовь.

Когда мы были вместе, я никогда не думала оего семье, потому что всегда знала, что главное между людьми – это наличиеотношений, а если между людьми есть эти самые отношения, то совсем неважно,состоят эти люди в браке или нет. А тем более я никогда не верила в удачныйбрак и считала, что сам по себе брак никогда не гарантирует безупречныеотношения. Он просто ширма, которая нужна для общественного блага и точнотакого же общественного поощрения.

Я всегда существовала сама по себе, можносказать, обособленно, как бы сама в своей скорлупе. Я никогда не принадлежала ктипу тех женщин, на которых общество может оказать какое-либо давление. Еслимне хорошо с каким-то мужчиной и этому мужчине хорошо со мной, то мне нехочется искать этому объяснения. Не хочется… И все же этот разговор с Артуромвыбил меня из колеи и заставил почувствовать к себе какую-то необъяснимуюжалость.