— Какой ты стал заботливый, — сладким как патока голосом проворковала женщина. — Муж и патриот. Впечатляюще.

Дэниел решил выложить свою козырную карту.

— Но не так впечатляюще по сравнению с рассказом Эмануэля о том, что в действительности произошло со швейцарским золотом.

Она резко вздохнула, ее ноздри затрепетали.

— Как ты узнал об Эмануэле?

— Теперь это не имеет значения, — бросил он. Просто я знаю.

— У тебя нет доказательств.

— А может, и есть, — блефовал Дэниел.

— Но скажи мне, твоя маленькая жена знает о нас? Может быть, мы должны все рассказать ей? — злобно спросила Жозефина.

— Рассказать что? Что ты спала с кем попало, только бы выйти из тюрьмы, что использовала меня в качестве украшения своего салона?

— Ты просто ничтожество, — огрызнулась она. — Такое же ничтожество, как тогда, когда вышел из Карма и на коленях умолял меня выйти за тебя замуж.

Дэниел едва сдержался, чтобы не задушить ее. Ее смех, когда она отказала ему, эхом отозвался в его ушах, разозлив его. Тогда он был полон мечтаний, но теперь он знал их цену.

— Не более жалкий, чем ты, милая Жозефина, — сказал он. — Ты пришла сюда, провоняв потом своего любовника…

Вспышка ярости в ее глазах подтвердила его догадку.

— Как ты смеешь…

— Как я смею что, мадам? — он тихо рассмеялся. — Как я смею заикаться, что пока твой муж отсутствует, подвергая себя опасности, твою постель согревает Ипполит Шарль?

Жозефина замахнулась, чтобы залепить ему пощечину. Дэниел перехватил ее руку.

— Это все еще Шарль, да? — спросил он. — Или ты добавила другого жеребца в свою конюшню?

Он отпустил женщину и демонстративно вымыл руку. Потом Дэниел медленно поднялся из ванны. Она пожирала глазами его сильное тело.

— Это не твое дело.

Дэниел не мог поверить, что было время, когда он боялся ее. Он на самом деле верил, что эта женщина владеет его душой. Она и сейчас обладала властью, с которой ему приходилось считаться, но холодные весенние недели в Альпах Дэниел научился без страха смотреть в лицо опасностям. Ошибки еще можно было исправить. Застывшие сердца можно согреть.

Жозефина же, в отличие от него, ничему не научилась. Она подошла ближе и стала между ним и стопкой свежих полотенец, которые лежали на скамеечке у ванны. Она распустила свои прекрасные волосы, шпильки с тихим звоном посыпались на пол. Она погладила его по бедру.

— Мы пережили с тобой что-то особенное, Дэниел. Помнишь? — она стыдливо опустила глаза. — Возможно, я была не права, когда сбросила это со счетов. Но нам еще не поздно все исправить. Выйдя из ванны, он стиснул ее руку.

— О да, милая Жозефина. Видишь, я уже принял ванну, — Дэниел наклонился к ней, она облизала губы, подставляя их для поцелуя, — а ты все еще грязная. — Он слегка подтолкнул ее. Она ударилась коленями о край ванны. Одетая в белый шелк женщина полетела в тепловатую мыльную воду.

Не обращая внимания на ее свирепые угрозы, Дэниел взял полотенце, небрежно обернул его вокруг бедер и вышел.

Мадемуазель Торнон, портниха Лорнемент де Трасе, поднесла к глазам лорнет в золотой оправе и медленно обошла вокруг Лорелеи.

— Говорите, что вы гостья первого консула? — спросила она.

— Да. Мы с мужем разместились в Тюильри.

Мадемуазель Торнон и Клери де Ремюсат обменялись долгими взглядами. Хотя они с Лорелеей одного возраста, Клери была гораздо искушеннее ее и обладала опытом зрелой женщины. Ее прекрасный рот под довольно-таки длинным носом изогнулся в улыбке, пара ямочек на румяных щечках придали ее внешности пикантный оттенок.

— Дэниел Северин оказал Бонапарту важную услугу, — сказала Клери. — Лорелее нужны платья на все случаи.

— Я понимаю так, что он получил и соответствующую компенсацию, — сказала мадемуазель Торнон.

— Естественно, — ответила Клери, ощупывая пальцами богатый лионский шелк.

Лорелее стало неловко за свое неведение. Она понятия не имела о цене вещей. Лорелея даже не была уверена, может ли позволить себе купить то, что задумала Клери.

— Мадам Бонапарт знает, что вы пришли ко мне? — спросила мадемуазель Торнон.

— Нет, — сказала Клери, и на лицах обеих женщин отразилась радость, что смутило Лорелею. Она с покорностью сносила беззастенчивое разглядывание портнихи и жалела, что Дэниел не подготовь ее к жизни в Париже.

— Где, черт возьми, вы взяли такую одежду? — спросила мадемуазель Торнон, осторожно дотрагиваясь до отворота куртки Лорелеи.

— В приюте Святого Бернара, — она посмотрела на свой жилет и бриджи. — Это все, что у меня есть. Вы поможете мне?

— Помочь вам? — мадемуазель Торнон дотронулась до локонов Лорелеи. — Короткие волосы, — пробормотала она, — но хорошие. У вас отличная фигура, моя дорогая, и романтическое выражение лица, что прекрасно сочетается с греческим стилем. — Наконец она улыбнулась, и ее лицо стало не таким строгим. — Мои дорогие, — проговорила она, — мы втроем сыграем одну шутку.

— Что ты сделал?

Сквозь тусклый свет винного погребка на Рю де Валонс Дэниел всматривался в окружающие его шокированные лица. Все присутствующие были знакомы ему — суровые, честные, решительные мужчины, на которых можно было во всем положиться. Все они были швейцарские патриоты, которые собрались в Париже, чтобы поддержать своего заключенного в тюрьму лидера — Жана Мьюрона.

Дэниел неторопливо отпил из бокала. Дешевое виноградное вино обожгло ему горло.

— То, что я сказал, — объяснил он. — Я спровоцировал Жозефину.

— И тем самым подписал Мьюрону смертный приговор, — проворчал Натаниэл Штокальпер. Его отец был убит во время резни. И глядя на сына, узнавая в лице юноши до боли знакомые черты, Дэниел вновь вспомнил прошлое. — И свой тоже.

— Не поверю, что мы побеждены, когда мы даже еще не начинали, — сказал Дэниел. — Все может произойти, если ты на правильном пути.

Албрехт де Вир, агент по торговле шерстью из кантона Юри, приподнял бровь:

— Что-то не похоже на Ворона. С каких это пор ты стал таким идеалистом, мой друг?

«С тех пор как встретил Лорелею», — хотелось ответить Дэниелу. Он уставился в стакан, чтобы скрыть выражение своего лица. Поборов смущение, снова посмотрел на швейцарцев:

— Мы все время знали, что не Жан украл золото.

— Но пока мы выясним, кто это сделал, его все будут считать виновным.

— Это сделала Жозефина, — сказал Дэниел. Штокальпер присвистнул:

— Ты уверен?

Он кивнул.

— У меня была очень интересная встреча с главным секретарем Жозефины. Мне стоило это значительной части моего вознаграждения, но я выяснил, где находятся деньги. Они в банке в Женеве, — его губы скривились в иронической улыбке. — На счете Ипполита Шарля.