– Система порочна. Пойти против нее было моим долгом.

– Ты шутишь?

– Я должна говорить пра-а-авду, – завыла Ним. – Тебе стоит купить хоть парочку блесков для гу-у-уб.

Алия стукнула Ним по руке.

– Ты невыносима.

– Я великолепна. Видишь? Правду говорю. Поверить не могу, что ты спросила что-то настолько скучное. Ну разумеется, я списывала. Мистер Бланкеншип – ужасный учитель. Раз уж он пытается заставить меня умереть от скуки, пусть не жалуется, что я списываю на его тупом тесте.

– А что я должна была спросить? Не ты ли вымазала кремом для бритья шкафчик Алисии Аллен?

– Я, но только потому, что она поцеловала меня на школьной вечеринке, а потом сделала вид, что этого не было, и назвала меня «лесбухой» в разговоре с друзьями. – Ним прижала руки ко рту.

Алия уставилась на нее.

– Ты серьезно?

– Я… я не хотела этого говорить. – В глазах Ним сверкнула паника. – Я… – На лбу у нее выступил пот, дыхание сбилось.

Диана сняла с нее веревку.

– Прости! Я же предупреждала.

По телу Ним пробежала дрожь.

– Это было так странно.

– Алисия Аллен? – сказала Алия. – Серьезно? Ты же всегда говорила, какая она ужасная. Что у нее лицо как у куницы.

Ним поморщилась.

– На самом деле, когда она не в компании своих приятелей-идиотов, она довольно нормальная. Не знаю. В школе ко мне нечасто проявляют интерес, ясно? Выбирать не приходится.

– Моя очередь! – сказал Тео.

Джейсон подобрал ветку и кинул ее в огонь.

– Это плохая идея. Нам лучше остановиться.

Тео плюхнулся на колени перед Дианой и замер, повернувшись к костру спиной.

– Я готов.

Алия заметила, как Джейсон и Диана быстро обменялись взглядами. Джейсон едва заметно покачал головой. Он правда думает, что Тео пострадает? Или боится того, что Тео может сказать?

Диана задумалась на мгновение, а затем набросила на Тео лассо.

Алия покопалась в памяти, придумывая, какую бы глупость спросить. Она знала, что́ именно ей хотелось сказать, но даже будь они одни, ей бы ни за что не хватило духу. «Ты когда-нибудь видел во мне кого-то, кроме назойливой младшей сестры Джейсона? А смог бы?» От одной мысли об этом у нее запылали щеки.

Но прежде чем она смогла привести мысли в порядок, Ним спросила:

– Это ты или твой отец слили информацию тем немцам, которые напали на музей?

– Ним, – рявкнул Джейсон, но Диана не стала снимать веревку.

– Конечно нет, – потрясенно сказал Тео. – Я ничего об этом не знал.

– А твой отец? – жестко спросила Ним.

– Нет!

Алия почувствовала, как под ребрами у нее развязался крошечный узелок.

Тео сдернул с себя веревку и отбросил ее в сторону.

– Как тебе вообще такое в голову пришло?

– Мы все об этом думали, – сказала Ним. – Твой отец исчез подозрительно вовремя.

Тео поднялся на ноги, с болью уставившись на них широко открытыми глазами.

– Вы правда думали, что я могу быть замешан в чем-то подобном? – Он перевел раненый взгляд на Алию. – Ты думала, что я буду помогать кому-то причинить тебе вред?

Алия яростно замотала головой:

– Нет! Я…

Во что она верила? В то, что она – ходячее разрушение. Что если Тео или его отец хотят от нее избавиться, их нельзя за это винить.

– В службе охраны Джейсона были шпионы, – мягко сказала Диана. – Информаторы внутри «Кералис Лэбс». Никто не знал, что и думать.

– А ты, Джейсон? – спросил Тео.

Джейсон провел рукой по лицу.

– Ты мог выдать кому-нибудь информацию, даже не поняв этого.

– То есть я не злодей, а просто лопух?

– Тео…

Но Алия чувствовала: что бы ни сказал Джейсон, он сделает только хуже.

– Моя очередь! – выпалила она. Они уставились на нее. – Для лассо. Надень его на меня, Диана.

– Серьезно? – спросил Джейсон.

Диана замялась, но мольба в глазах Алии, должно быть, подействовала, потому что она скептически покачала головой и сказала:

– Ладно.

– Отлично! – воскликнула Алия с притворным энтузиазмом. – Но только один вопрос. – И тихо шепнула: – Ним, выручай.

– Поняла, – пробормотала Ним.

– Ты точно в этом уверена? – спросила Диана.

«Ни капли». Почему она не придумала другого способа сменить тему? Станцевать пластический танец. Поговорить о погоде. Вариантов было множество.

Она постаралась выглядеть спокойной, пока Диана надевала ей на плечи лассо. Прохладные волокна скользнули по коже, и Алия почувствовала, как ее охватывает странная легкость. Она поняла, что боялась лассо, потому что боялась всего. Она боялась мира так, как не боялись Тео, Ним или Джейсон. Она любила Ним, но обижалась на ее непринужденность в общении. Она боялась, что Ним устанет от нее и от их дружбы и уйдет к кому-нибудь поинтереснее. Что Ним никогда не простит ее за ужасы последних дней. Что Алия просто не стоит таких усилий. Все эти истины с ужасающей ясностью в одно мгновение пронеслись у нее в голове. Каждая маленькая ложь, которой она себя успокаивала, лопнула, вскрывая что-то уродливое, но одновременно у нее словно упала с плеч огромная тяжесть.

Она увидела, как Ним открывает рот, чтобы задать вопрос, но Тео успел первым.

– Какой самый неловкий поступок ты совершила?

– О, на это и я могу ответить, – с облегчением сказала Ним. – Однажды она потеряла сознание на уроке физкультуры.

Алия разжала губы, чтобы согласиться, но вместо этого сказала:

– Я написала Тео любовное письмо.

– Что? – пискнула Ним.

– Что? – рявкнул Джейсон.

– Ой. – Тео, казалось, был слегка ошарашен. Или в полном ужасе? Как знать.

Диана уже тянулась к ней, чтобы снять лассо.

Алия хотела отказаться от своих слов. Ее губы сложились для того, чтобы сказать: «Шутка», но вместо этого она услышала, как говорит: «Когда мне было тринадцать. На розовой бумаге из дневника принцессы, и я побрызгала на него лимонным аэрозолем, потому что у меня не было духов. Я подкинула его Тео в учебник».

Пожалуй, это был худший момент в ее жизни, включая смертельные опасности последних дней. Диана потянула веревку, чтобы снять ее через голову, но Алия запуталась и неловко задергалась, вытаскивая лассо из косичек, а потом выпрямилась, чувствуя, как горят щеки.

«Я сейчас умру», – подумала она, переводя взгляд с гримасы Ним на страдальческое выражение лица Джейсона и обеспокоенный взгляд синих глаз Дианы. На Тео она смотреть не стала. Потому что земля явно не собиралась облегчать ей жизнь и разверзаться у нее под ногами. Ей придется жить с этим унижением, испытывая его заново всякий раз, когда смотрит на Тео, – точно так же, как в те несколько месяцев после того, как она подкинула ему злополучное письмо.