В два часа пополудни мы с Хлоей побежали в магазин. Я с трудом сдерживала возбуждение. Мне было знакомо подобное состояние. Каждый раз, когда я бралась за очередную картину, волнение от того, что вновь предстоит совершить мистический акт творчества, переполняло душу, заставляло сердце биться сильней. Когда миссис Крич увидела меня, ее лицо приняло мстительное выражение. Она стала с жаром рассказывать что-то единственной посетительнице, причем обе то и дело поглядывали на меня. Глаза их раскрывались все шире и шире. Я уловила обрывки фраз: «…голая, в чем мать родила…» — очевидно, это относилось к Бар — и «…женщина с ненасытной похотью…» — это, вероятней всего, относилось ко мне. Я купила бобы, горох, семена свеклы, моркови и латука, а кроме того, вялые клубни картофеля, на которых красовалась этикетка «Саттонский передовой». Еще я прихватила веревку, бамбуковые прутья и еще один пакет сладкого горошка. Когда, задыхаясь под тяжестью покупок, я наконец добралась домой, то увидела странного человека, который одиноко маячил в саду. Я сразу поняла, кто он такой.

Лемми стоял в двух шагах от импровизированного мостика и внимательно наблюдал, как Дасти карабкается вверх по приставной лестнице с охапкой тростника в руках. Лемми был человеком очень высокого роста, с прямой спиной и широкими плечами. Выпуклые мышцы, безусловно, являлись результатом нелегкой жизни на открытом воздухе. Его темные волосы лоснились от грязи и свисали до плеч. К счастью, сегодня Лемми был одет. На нем были черные, покрытые жирными пятнами штаны. Сквозь прорехи светились голые колени. Темно-красная рубашка болталась на плечах. Из дыр в парусиновых туфлях выглядывали пальцы. Мне удалось подобраться к нему незаметно. Я помнила слова Прим о том, что с Лемми нужно разговаривать тихо и спокойно.

— Привет, — промолвила я с другой стороны моста.

Я постаралась придать голосу максимальное дружелюбие. Я все еще не восстановила дыхание и с трудом издавала звуки. Лемми немедленно повернулся и уставился на меня с испугом. А может, мне показалось и он смотрел на меня с удивлением? Понять, что выражало лицо Лемми, было трудно — черная нечесаная борода полностью покрывала щеки и нижнюю челюсть.

— Не беспокойся, — быстро добавила я. — Я хочу стать твоим другом. Надеюсь, что ты будешь заходить в сад так часто, как захочешь. Мне известно, что Бар оставляет тебе еду.

Я покраснела от смущения. При слове «еда» Лемми зарычал, словно раненый зверь. Если бы я знала, что Лемми выглядит таким мужественным и агрессивным, то не чувствовала бы себя расслабленно, укладываясь в постель каждую ночь. Я ведь догадывалась, что он бродит в потемках по саду и, скорее всего, рассматривает меня. Выражение глаз Лемми изменилось. Сейчас его глаза излучали крайнюю степень беспокойства. Но, по крайней мере, он не пытался бежать. Из-за бороды я не могла сказать, был ли он испуган или враждебно настроен, или испуган и враждебно настроен одновременно. Я медленно подошла ближе. На моем лице застыла напряженная улыбка. Лемми смотрел, как я приближаюсь, находясь в замешательстве. Прим утверждала, что он вполне адекватен и осознает свои действия, но я начала в этом сомневаться.

— Прим много рассказывала о тебе, — вкрадчиво продолжила я. Чтобы придать словам бОльшую убедительность, я улыбнулась еще шире. — Мне кажется, что сад принадлежит в большей мере тебе, чем мне. Я имею в виду, что ты знаешь эти места гораздо лучше меня.

Наступила пауза. Хлоя, которая отстала от меня, погнавшись за кроликом, огромными прыжками мчалась вниз по склону. Она перепрыгнула через мост и уже готова была броситься на незваного гостя, но когда до Лемми оставалось лишь несколько шагов, собака остановилась и стала жалобно скулить, совсем как маленький ребенок. Я ужасно испугалась: мне показалось, что Хлоя заболела, у нее сердечный приступ. Вдруг собака улеглась на землю и, продолжая скулить, принялась извиваться всем телом. Я поняла, что она вне себя от радости.

— Хлоя! — Лемми легко поднял собаку на руки, словно Хлоя была маленьким щенком. — Моя старушка! Дорогая старушка!

Прим говорила, что Лемми обожает животных. Я теперь убедилась, что животные отвечают ему тем же, но в десятикратном размере. Хлоя облизывала лицо Лемми, все еще повизгивая. Он поставил собаку на землю и стал гладить по спине. Хлоя рвалась к нему снова и снова. Лемми опустился на колени и крепко обнял ее. Его глаза наполнились слезами. Я была тронута до глубины души.

— Я тоже очень люблю животных, — заявила я. — Но, к сожалению, у меня нет опыта общения с братьями нашими меньшими. Хлоя — первая собака, с которой мне приходится иметь дело. Прим сказала, что ты чувствуешь родство с животными.

— Неужели? — бросил Лемми.

Он, кажется, не понял, что я имела в виду. Вероятно, я изъяснялась слишком вычурно. Лемми был изолирован от общества на протяжении многих лет. Выражение «родство с животными», возможно, для него пустой звук.

— Ты любишь животных, а они отвечают взаимностью, — попыталась я донести свою мысль более доходчиво. — Я никогда не видела Хлою в таком состоянии. — Мне было сложно поддерживать баланс: с одной стороны, я старалась говорить предельно просто, с другой — не хотела использовать покровительственный тон. — Разве не замечательно, что уже наступила весна? — продолжила я, пытаясь найти тему, которая заинтересует Лемми. Возможно, если мой собеседник живет в лесу, то погода должна вызывать у него живой интерес.

— Замечательно? Да.

Мне показалось, что в черной вьющейся бороде появилась расщелина — Лемми широко улыбнулся. Я осторожно ступила на доску и сделала несколько шагов. Я двигалась очень медленно, мне не хотелось его спугнуть. Лемми выпрямился. Его рука покоилась на голове Хлои. Собака прижалась к нему всем телом и продолжала повизгивать от удовольствия. Руки Лемми были грязными. Под ногтями чернели ободки грязи.

— Я решила восстановить небольшой участок сада, — продолжила я. Лемми трудно было назвать хорошим собеседником, но, по крайней мере, он стал смотреть на меня более дружелюбно. — Мне хочется вырастить овощи. Я обязательно угощу тебя, когда соберу урожай.

— Вы очень добры, — прозвучало в ответ. Голос Лемми оказался на удивление низким и приятным. — Вы очень добры, мисс?..

— Мисс Сванн. Но, пожалуйста, зови меня Фредди.

— Спасибо, — Лемми учтиво поклонился.

— Надеюсь, ты разрешишь мне называть тебя Лемми?

— Конечно.

Теперь я была уверена, что увидела улыбку, спрятанную в густой бороде.

— Тогда до свидания, — произнесла я.

Разговор окончательно зашел в тупик. Лемми снова поклонился, развернулся и направился в сторону леса. Хлоя последовала за ним, даже не бросив взгляд в мою сторону.

Я равняла граблями вскопанный участок и думала о встрече с Лемми. Я так боялась спугнуть его, что держалась неловко и застенчиво. В следующий раз следует быть более естественной и не пытаться навязать разговор. Я должна позволить Лемми определять направление наших отношений. Воткнув бамбуковые прутья в землю в центре вскопанного участка и связав их вместе, я опустила в лунки семена сладкого горошка — по три у каждого прута. Затем щедро полила их принесенной водой. Отступив несколько шагов назад, я долго любовалась плодами своего труда. Работа на земле оказалась самой лучшей терапией. Я не чувствовала себя такой счастливой в течение долгих месяцев.