Еще одну актрису хотелось бы отметить особо – исполнительницу образа Екатерины Загряжской, мою дорогую мамочку Инну Макарову. Она готовилась к этой небольшой роли с упоением. Всё прочла в книгах о своей героине – любимой тетушке Натали, опекавшей молодую чету Пушкиных, и которую Александр Сергеевич любил и доверял ей. Именно ей Натали была обязана своими великолепными бальными платьями. Именно она остановила первый раз дуэль между Пушкиным и Дантесом. Все это выясняет Дубельт в исполнении Бориса Плотникова. Было очень интересно наблюдать, как работают в кадре два замечательных артиста – Макарова и Плотников, как отыгрывают любую деталь, как помогают друг другу. Записывая эти строки об Инне Владимировне, я прервалась в своих записях, чтобы посмотреть фильм моего брата Андрея Малюкова «Безответная любовь», где в главных ролях снимались Инна Макарова, Леонид Марков и Михай Волонтир. После просмотра мне позвонила дочь Маша: «Мамочка, какой прекрасный фильм, а наша Ая (так Ваня и Маша зовут Инну Владимировну) – великолепна. И, знаешь, я поняла, что главное семейное качество и твое, и Аи – это благородство в исполнении ролей».

Я очень рада, что моя дочь выделила главное в игре Инны Владимировны и что для нее, современной девушки, это имеет принципиальное значение. Сама же я благодарна моему брату Андрею Малюкову, который успел снять свою тетушку в замечательной бенефисной роли, в зените ее духовной и телесной красоты.

Зимняя натура

Зимой мы выехали с Марией Соловьевой на выбор натуры для завершающих съемок в Санкт-Петербурге. Действие должно было происходить у Медного Всадника, на Елагином острове, на набережной Мойки. Мы долго ездили, и в результате я сказала моему оператору:

– Знаешь, Маша, тебе не кажется, что весь этот удивительный город с дворцами и площадями – это всё наша съемочная площадка?

– Кажется, – улыбнулась Маша и добавила, – даже вот это чудесное вегетарианское кафе тоже наше…

Первой съемкой зимнего периода стала сцена Пушкина и Жуковского у Медного Всадника. Я очень волновалась за Марию, которая должна была снимать с операторского крана «Минск» с вылетом стрелы до 18 м в двадцатишестиградусный мороз. Но когда я пришла на площадку, то увидела не примерзшую к крану Машу, а связку проводов, которая тянулась к крану из железного домика, из которого Мария руководила съемочным процессом, сидя за компьютером. А на мониторе был кадр, о котором я могла только мечтать в своем первом фильме «Медный всадник», где снимался мой учитель С.А. Герасимов, а молодого Евгения играл Николай Бурляев. Тогда мы тоже использовали операторский кран, на котором «висел» оператор-постановщик, но так и не смогли «долететь» до лица Медного всадника, и камеру пришлось крутить вокруг гипсовой головы муляжа. А сейчас камера в буквальном смысле слова «летала» вокруг этого величественного монумента, снимая крупным планом монумент Петра I, и спускалась до суперкрупного плана лица Николая I, который в это время проезжал мимо в санях. Все это было снято одним планом, без монтажных склеек. Я даже заметила, что скульптор Э.М. Фальконе «подковал» коня Петра I – в кадре видны гвозди в подковах.

Испытание холодом претерпела вся наша киногруппа. На лицах осветителей появились шерстяные маски. На площадку прибыл генерал Донов. Именно по его команде останавливали на время два потока машин, идущих с Невского проспекта. Мы провели несколько репетиций, и у нашего Сергея Безрукова от холода стал буквально замерзать рот, ему было очень трудно говорить. И все-таки съемочный процесс продолжался. Я влетала в актерский гримваген, не снимая теплую куртку, чтобы репетировать с актерами не на морозе, и вновь выбегала на холод, на который, как говорится, «добрый хозяин собаку не выгонит». В результате, коснувшись под курткой шеи и плеча, обнаружила на себе тонкий слой льда. Ту т я поняла, что попала в беду. И действительно, из-за экстремального многодневного шестичасового пребывания на морозе и перенапряжения у меня произошло смещение позвонков, сдвинуло мне всю позвоночную часть, и потом меня мучили боли в течение месяца, но это будет впереди, а пока я наслаждалась игрой актеров Владимира Юматова в роли Жуковского и Сергея Безрукова в роли Пушкина. Незадолго до этих съемок приехала моя дочь Машенька со своими четырьмя сокурсниками, двумя девушками и двумя парнями. Эти студенты театрального вуза мне очень и очень помогли. Они брались за любую работу и золотом рассыпались по всем зимним съемкам, участвовали в массовке и групповке, были уличными прохожими и крестьянами и вместе со всей съемочной группой мерзли на съемочной площадке.

Дуэль

Центральную сцену дуэли Пушкина с Дантесом было решено снимать в парке на Елагином острове. Маша Бурляева и ее сокурсники превратились в крестьянских парней и девушек, разыгрывая встречу на реке. Снежки, веселый смех должны были стать контрапунктом состояния Пушкина на дуэли. Когда Сережа Безруков приехал на площадку, я ему напомнила, что четыре года назад, когда мы снимали сцену дуэли для телефильма «Одна любовь души моей», был один оператор, одна видеокамера и одни сани, которые и доставили поочередно всех нас в Ново-Дарьинский лес. А сегодня мы с Сергеем насчитали двадцать машин, окружающих плотным кольцом пространство киносъемочной площадки. И ни одной лишней. Этого требует современный кинопроцесс. «Лихтваген» и «тонваген», машина с операторским краном, повозка с каретой и лошадьми, машина с пиротехникой, не говоря уже о киноавтобусах для грима и актеров, дополнительный операторский свет и т. д. В Петербурге продолжал свирепствовать мороз, 25–27 градусов ниже нуля. Для других регионов вроде бы не так много или даже нормально, но при большой влажности города на Неве… Сергею Безрукову, Владимиру Ильину (Данзас) и Роману Романцову было непросто.

Лютый холод усугублял сложность сцен. Снимали сразу двумя камерами. Пиротехник готовил Сергея и Романа к пулевым ранениям. Капсулы с кровью вшиваются в костюм и при определенной команде компьютерного устройства разрывают ткань и выливаются. Я не люблю снимать кровавые сцены, но кадр ранения Пушкина получился, на мой взгляд, исторически точным. Камера Маши Соловьевой буквально летала между Пушкиным и Дантесом. Сумерки наступали стремительно. Съемочный день зимой очень короткий. Благодаря операторской группе и новейшей технике удалось осветить часть леса и снять отъезд раненых на дуэли Пушкина и Дантеса. На мой взгляд, воссоздание дуэли Пушкина и Дантеса в мельчайших подробностях (в сценарии я использовала воспоминания секунданта Пушкина – Данзаса) было одной из главных задач фильма. И к этим съемкам вся наша киногруппа отнеслась с особым вниманием. Самым трагическим моментом в дуэли был тот, когда Дантес, не доходя до барьера, выстрелил в Пушкина. Безруков прекрасно сыграл мучительную боль и в то же время – желание продолжить поединок. Он приказывает Дантесу встать к барьеру и требует подать другой пистолет. Так оно и было. Данзас кинулся к Пушкину, подав ему другой заряженный пистолет, потому что от падения Пушкина первый пистолет тоже упал и забился снегом. Эти секунды, когда Пушкин, опираясь одной рукой на окровавленный снег, другой целится в Дантеса, всегда собирают внимание зрительного зала. Выстрел. Дантес ранен в руку. Узнав об этом, Пушкин говорит: «Странно, мне казалось, я хотел его смерти, теперь вижу, что нет». Смертельно раненный Пушкин отказывается убить своего врага. Второй раз он повторит эти слова перед смертью. На предложение Данзаса отомстить Дантесу он скажет: «Нет, нет, мир, хочу умереть по-христиански».