Я посмотрел в сторону патио и понял, что мои извинения остались без внимания. Отец и сын хохотали во все горло, а Донна смеялась так, что ей пришлось прислониться к стене.

– Кому нужны Том и Джерри, когда у нас на собственном заднем дворе такие развлечения? – сказал отец Итана ухмыляясь. – А самое смешное, это выражение вашего лица в тот момент! Неповторимо!

– Ладно, спасибо за понимание, – сказал я, когда озадаченная Молли склонила голову набок, сбитая с толку всей этой шумихой.

Я все еще мучился от смущения, когда мы шли обратно по подъездной дорожке. Молли беззаботно трусила рядом со мной и уже была, наверное, на несколько фунтов легче, а Донна вытирала выступившие от смеха слезы.

– О боже, я уже несколько недель так не смеялась, – сказала она.

– Ну, по крайней мере, вас это позабавило, – сказал я, подняв брови. – Однако я должен заметить, что это довольно неприличное поведение со стороны лучшей в Великобритании собаки-ищейки, специалиста по розыску кошек. Но я все же не мог не рассмеяться.

∗ ∗ ∗

Нашим следующим пунктом назначения был довольно старый домишко с облупившейся краской и грязными окнами, который торчал как бельмо на глазу среди более ухоженных собратьев. В неказистом доме дверь нам открыл жилистый мужчина с морщинистым лицом, длинными растрепанными крашеными черными волосами и сигаретой в зубах. Он напомнил мне Ронни Вуда из «The Rolling Stones».

– Без проблем, – сказал он в ответ на просьбу быстренько осмотреть его сад. – Но все же, приятель, это немного запутанно. Я привык торчать в своей берлоге, не на улице, на сад мне плевать.

Молли пристально посмотрела на нашего хозяина, втянула воздух и снова посмотрела на меня. «Что это за странный запах, папа?» – словно спрашивала она. Я улыбнулся про себя, уловив характерный аромат марихуаны. «В другой жизни, Молли, мы бы с тобой обыскали дом этого парня в поисках тайника с наркотиком, – подумал я. – Как меняются времена, а?»

Двойник Ронни Вуда не соврал насчет своего сада. Это было больше похоже на джунгли амазонки, чем на привычный английский садик, и мне пришлось внимательно следить за Молли, которая изо всех сил пыталась пробраться сквозь спутанную траву и годами нестриженные кусты. Казалось, она пыталась пробраться к тисовой изгороди в дальнем конце сада, и, когда ей удалось добраться до нее, она поймала мой взгляд и выполнила стойку.

– Ну что же, Донна, похоже, что ваша красавица была здесь.

– Ты не шутишь, Молли? – спросил я, подходя к ней и разглядывая тисовый кустарник. – У меня плохие новости, здесь все заросло дикой ежевикой, так что я не могу позволить Молли идти дальше.

– О нет, не может быть! – расстроилась Донна.

Пока Молли жевала свои лакомства с сыром Чеддер, я попытался раздвинуть сучковатые ветки, чтобы проверить, нет ли на них каких-то кошачьих следов. К сожалению, битва с тисом была проиграна. Как я и думал, изгородь была непробиваемой, об этом свидетельствовали острые, как шило, шипы, которые кололи мои руки.

– Ладно, давай попробуем зайти с другой стороны, – сказал я, ведя Молли обратно в сад.

Однако когда мы шагали мимо ветхого сарая местного Ронни Вуда, моя собака снова сделала решительную стойку. Шаткая дверь сарая была приоткрыта, и Молли пулей влетела внутрь, направляясь прямо к сваленным в кучу полосатым садовым подушкам. Верхняя явно совпадала с запахом Снагглз, и, кроме того, она вся была в медово-рыжей кошачьей шерсти.

– О боже, – пробормотала Донна, когда я показал ей улики, – это очень похоже на ее шерсть. Какая у вас умная и замечательная собачка!

В своей неподражаемой манере Молли помогла нам составить маршрут передвижений кошки. Несомненно, она пришла в этот неухоженный сад и обосновалась здесь. Сначала она была под тисовой изгородью, но потом укрылась в сарае. И судя по тому, как активно Молли сделала последнюю стойку, кошка была здесь совсем недавно и запах был еще сильным. Я сразу подумал, что, возможно, мы слишком шумно вели себя в сарае и могли спугнуть беглянку, что только усложнит наши поиски. А потому сказал:

– Донна, я уведу Молли отсюда, а вы посидите одна в саду и очень тихо попытаетесь позвать Снагглз. Это звучит странно, но, скорее всего, она потерялась и напугана, а ваш голос она узнает.

– Я сделаю все что угодно. Только, если честно, Колин, я уже устала, и мне не помешало бы присесть.

Итак, с согласия владельца («Конечно, мэ-э-эм», – протянул он) Донна принесла садовый стул и поставила его под сенью старого грушевого дерева. Когда мы с Молли вышли из сада, я едва слышал ее тихий голос:

– Снагглз, милая, это твоя мамочка. Я так сильно скучаю по тебе. Давай ты выйдешь, и мы поздороваемся?

Полчаса спустя, когда Молли уже с наслаждением носилась по футбольному полю, раздался звонок моего мобильного. Это была Донна. Я глубоко вдохнул и ответил на звонок.

– Вы были правы! – она захлебывалась от радости. – Это сработало! Она пришла! Она здесь!

Узнав новости, я радостно махнул Молли рукой. И кошечка, и хозяйка были уже дома и, по словам Донны, должны были в тот же вечер уютно устроиться перед экраном со старым добрым кино, как они это делали во Фримантле.

– Вот в этом-то все и дело, милая Молли, – сказал я, бросая ее теннисный мяч через стойку футбольных ворот, – вот почему мы любим свою работу.

И снова мое решение воспитать собаку, которая будет помогать в розыске пропавших кошек, оправдало себя. Возможность помочь опечаленным «родителям» найти своих пушистых питомцев в самых сложных ситуациях воодушевляла меня с первого дня, но реальность была намного лучше моих самых смелых мечтаний. Благодаря Молли Донна и Снагглз снова были вместе, и это было самое главное.

∗ ∗ ∗

Так случилось, что примерно через неделю мы обнаружили, что ищем еще одного сбежавшего кота, который мог бы назваться эмигрантом – так же, как и кошка Доны, он переехал в другую страну. Это был уличный кот тигровой окраски с голосом, не дававшим уснуть всей улице. Том родился в немецком городе Франкфурте, и от участи бездомного кота его спасла Марселла, бразильянка, медиа-менеджер. Том стал ее любимцем, и его жизни всякий мог бы позавидовать. Хозяйка предлагала ему только лучший рацион – каждый вечер он наслаждался вареной пикшей, которую ему подавали в фарфоровой миске, а перед сном его вычесывали до атласного блеска. Она обожала своего малыша – мениньо, если по-португальски.

В конце 2017 года Марселлу перевели в офис в британском городе