Положа руку на сердце Глеб с удовольствием бросил бы эту девочку – уж слишком навязчивой была ее забота о нем в последние дни. Опять же если ехать без Луизы, то можно вполне обойтись и без матери. Изначально необходимость своего присутствия возле сына она объясняла вопросом приличия: нехорошо, когда замужняя женщина путешествует с мужчиной-вдовцом, то есть отводила себе роль няньки или дуэньи. Глеб надеялся по приезде в Неаполь поселить мать в отеле и отправиться в путешествие по стране. Единственное, за кого он переживал, – за воробья, но надеялся, что его тезка сможет найти себе пропитание.

Наверное, среди лекарств, которые он ежедневно принимал, были какие-то антидепрессанты, из-за чего он чувствовал себя как бы рядом со своей болью. Она есть, никуда не делась, но сам он из центра сместился на периферию, из активного участника превратился в стороннего наблюдателя, тупо грызущего семечки на завалинке.

Зазвонил телефон. Это могли быть только Птушкин или мать, и с обоими Глебу абсолютно не хотелось в данный момент разговаривать. И все-таки он ответил.

– Глебушка, сыночек! Как ты? – Взволнованный голос матери заставил его поморщиться.

– А как я, по-твоему? Все нормально, мама, ты же была утром, что могло со мной произойти за это время?

– Не сердись, сыночек! Я с Кристиночкой разговаривала. Она обещала сегодня к тебе зайти. Ты же не против?

Ну вот опять! Эта загадочная Кристина, красивая и умная молодая женщина, которую он, хоть убей, никак не может вспомнить. Якобы он прислал ее в «Веселый ветер» в помощь Наташе, а на самом деле для руководства агентством. И прислал именно после того, как в первый раз выписался из больницы. Опасаясь провалов в памяти, вызванных операцией на мозге, Глеб разобрал весь свой день перед аварией по винтикам, но кроме поездки в «Кайрос» вспомнить ничего не смог.

«Кайрос»! Две женщины: одна стервозного плана, другая – плакса, и трое мужчин – совсем молодой парень, тупой качок, который общался с Кирой, и еще один, вызывающий доверие, невзирая на негативное отношение Глеба к этой конторе. Может одна из женщин быть Кристиной? Вряд ли, ведь он ясно дал понять, что в их услугах не нуждается. Откуда же взялась эта таинственная Кристина?

И все-таки это оказалась та самая стервозного вида барышня из «Кайроса». Постучала три раза, подождала его «войдите» и нарисовалась на пороге. Ни капли смущения, сплошная самоуверенность. Глеб рассчитывал, что она начнет извиняться, оправдываться, но не тут-то было.

После краткой преамбулы, включающей в себя приветствие и ссылку на просьбу его матери, послужившую причиной визита, женщина по имени Кристина Светлова начала высказывать соображения по поводу дальнейшей судьбы «Веселого ветра». Соображения, надо отдать ей должное, очень даже рациональные, стратегически верные. Вот только Глеб не хотел иметь дел с «Кайросом». Не хотел, и все тут. А потому, внимательно выслушав гостью, заявил:

– Все это прекрасно, но я принял решение продать «Веселый ветер», и думать о его дальнейшей судьбе будет новый собственник.

Светлова такого поворота явно не ожидала.

– Но у нас уже продано почти на миллион путевок на осенние каникулы! Если дальше все пойдет так, как запланировано, к Новому году мы сможем вернуть вашей фирме пятьдесят процентов займа.

– Знаете, мне легче расстаться с тремя миллионами, чем работать с вашей фирмой, – возразил он.

Глеб усмехнулся, ожидая ее реакции. И не дождался. Недрогнувшим голосом она заявила:

– И все-таки, я надеюсь, вы не станете лишать почти три сотни ребятишек увлекательного путешествия.

С этими словами она покинула палату, а он остался лежать на своей опостылевшей кровати, чувствуя себя полным дураком.

Кристина же, почти бегом добежав до своего «Киа», минут пятнадцать просидела, пытаясь успокоиться. За время работы в «Кайросе» еще ни один клиент не разговаривал с ней в подобном тоне. «Все, мы прекращаем всяческое сотрудничество с Ермолаевым и его компанией, – пообещала себе Кристина и тут же пошла на попятный: – А как же три сотни ребятишек? И сама себе ответила: – До осенних каникул далеко. Еще летние не закончились».

В офисе Кристина обнаружила лишь Федора, что-то увлеченно барабанящего на клавиатуре.

– Молчанов не звонил? – на всякий случай спросила она, и без Федора зная ответ на свой вопрос.

– Не-а, – помотал тот головой, не отрывая глаз от монитора. – Никто не звонил.

«А вдруг Тимур обиделся и решил уйти из «Кайроса»?» – подумалось Кристине.

Стоило представить, как пусто станет в офисе и никто не предложит: «Кофе?», особым тоном, присущим только Тимуру, никто не подвезет ее домой под сказочную музыку, – в глазах защипало, а музыка, та самая, проникновенная и чрезвычайно знакомая, зазвучала в ушах.

– Слушай, Федор, – не выдержала Кристина, – привязалась мелодия, и не могу вспомнить, откуда. Можно как-нибудь это определить?

– Запросто! – радостно заявил программист. – Я сейчас включу программку, а вы спойте.

– Как спеть? – опешила Кристина.

– Да просто ля-ля-ля, ля-ля-ля. Только поближе подойдите.

Кристина встала, подошла к столу Федора и, приблизив лицо к монитору, тихо пропела: «Ла-ла-ла-ла-ла ла-ла-ла-ла-ла…»

– Я тоже знаю эту мелодию. Это из фильма какого-то старого, – сообщил Федор и нажал на клавишу Enter. – Ну вот, готово.

«Альфред Шнитке, – прочитала Кристина на мониторе. – Признание в любви».

«Признание в любви, – мысленно повторяла она, возвращаясь на свое место, и от этих слов радость разливалась по сердцу горячей волной. – Признание в любви».

А потом пришел Тимур, и по его лицу было абсолютно непонятно: эта музыка – просто случайный трек или нечто большее? Кристина решила выбрать первое, потому что так спокойнее, легче. Но знала, что вечером, вооружившись банкой йогурта и забравшись с ногами в бабушкино вольтеровское кресло, она будет вспоминать эту мелодию и ее название.

Тимур же, как ни в чем не бывало, подсел к ее столу на любимое место Щедрого и положил перед ней листок бумаги.

– Я пообщался со своим знакомым насчет платежа в пятьсот тысяч, поступившего на счет Виктории Александровны от Соколовой Александры Сергеевны.

– Да, – кивнула Кристина, с трудом возвращая мысли в рабочее русло.

– Удалось выяснить, что счет этот был открыт в тот же день, когда был осуществлен перевод, то есть двадцать третьего июня. При открытии счета на него был внесен один миллион рублей, а затем полмиллиона переведено на счет Ермолаевой. К счету привязана пластиковая карта. До сегодняшнего дня больше никаких движений по счету не было. Мой знакомый пообещал взять счет под свой контроль, и как только Александра Соколова решит расплатиться картой или снять деньги в банкомате, мы сразу об этом узнаем.

– Спасибо, Тимур, – сказала Кристина, вкладывая в эти слова немного больше, чем дежурную благодарность.