– Нет! Нет! – Он почти кричал. – Мы их спасли! Мы спасли их обеих!!!

Тангейзер сдержал руку с кинжалом, уже готовую вспороть живот актера, и ударил его рукояткой по переносице. Послышался хруст костей, и из носа юноши хлынула кровь. Рыцарь ударил его по ногам, одновременно толкая в сторону, и актер упал. Матиас бросился вперед, ухватив тетиву пальцами той руки, в которой у него был кинжал, и прицелился во второго актера, который к тому времени привстал со стула у окна.

– Сиди смирно, если хочешь жить. Обе руки под задницу, – велел ему иоаннит.

Юноша подчинился. Его взгляд метался между блестящим от крови фартуком и окровавленным наконечником стрелы, направленным ему в грудь.

– Ты Жан? – спросил его Матиас.

– Да, точно, – ответил юноша. – Мы спасли их обеих…

– Молчи. Смотри на свои яйца.

Жан послушно опустил голову.

Тангейзер посмотрел на Паскаль и Флер. Живы. Полностью одеты. И, похоже, невредимы. К своему стыду, он почувствовал, что глаза у него защипало от слез. Госпитальер опустил лук, сунул кинжал за пояс и огляделся. Небольшая комната с двуспальной кроватью, двумя стульями, столиком у окна и кучей самых разных мелочей. Сестры Малан сидели на дальнем краю кровати. Парень, открывший Матиасу дверь, лежал ничком, шмыгая носом, из которого текла кровь. Тангейзер наступил ему на ребра.

– Эберт, ползи под кровать, – приказал он.

Избитый актер застонал и пополз по полу, пока его голова и плечи не втиснулись под кровать. Он заплакал. Заметив нож в кожаных ножнах у него на поясе, рыцарь забрал его. Мусор, а не оружие! Он выбросил нож за дверь и наступил на правую половину грудной клетки актера. Под его каблуком хрустнули хрящи в тех местах, где ребра соединяются с позвоночником. Затем Матиас повернулся к Жану и выдернул у него из-за пояса длинный мясницкий нож, новый и, похоже, ни разу не использовавшийся. Приставив лезвие к подбородку Жана, Тангейзер выглянул на улицу.

– Раздобыл себе мясницкий нож, да, Жан? – усмехнулся он. – Воображаешь себя мясником?

Оконные стекла были толстыми и в центре немного мутными, но иоаннит увидел все, что требовалось. Толпа из десятка ополченцев совещалась с наветренной стороны костра. Взмахи рук, красные лица, взаимные обвинения…

Рыцарь повернулся и посмотрел на Паскаль. На шее у девушки был шелковый шарф. Она ответила на взгляд Матиаса. На мгновение ему показалось, что весь мир замер, не в силах охватить глубину ее страдания. Но это была лишь иллюзия: мир продолжал движение, и это движение было направлено против них.

– Где мои пистолеты? – спросил госпитальер.

У каждой из сестер на коленях лежала тонкая подушка. Девочки не шевелились, и Тангейзер вдруг подумал – от этой мысли по спине побежали мурашки, – что им пришлось испытать.

– Прошу прощения за прямоту, – сказал он, не убирая ножа от горла Жана. – Я понимаю, что вы чувствуете, но теперь важна только практическая сторона дела. Пистолеты?

Паскаль подняла с колен свою подушку и взяла первый из пистолетов с колесцовым замком, держа его обеими руками, как мушкет. Рычаг был опущен на пороховую полку. Второй пистолет оказался у Флер.

– Они заряжены и взведены? – спросил Матиас.

Паскаль втянула в себя воздух – словно в первый раз за долгое время.

– В противном случае они бесполезны, – ответила она тихо.

– Наверное, я задал глупый вопрос, – признал рыцарь.

– Нет, не глупый, – возразила Флер. – Сегодня утром папа показал нам, как их заряжать. Они заряжены и готовы к стрельбе.

– Можно мне их забрать? – спросил Тангейзер.

– Только не у меня, – заявила Паскаль.

– Я понимаю… – начал иоаннит и замялся.

– Нет, – покачала головой девочка.

– Я планирую выбираться отсюда по крышам, – объяснил госпитальер. – Мы не можем лезть туда с заряженными пистолетами. Ты бы не обижалась, если бы видела, как люди случайно стреляют сами в себя. Я такое видел.

– Я не обижаюсь, – ответила Паскаль. – И не выстрелю в себя.

Она встала и направила дуло пистолета в грудь Жана.

Тангейзер отступил подальше.

– Паскаль, не стреляй, – сказал он. – Подожди, я все объясню.

Девушка остановилась, но пистолет не опустила. Жан затрясся всем телом.

– Мы пришли сюда, чтобы вас спасти, – пролепетал он. – И мы вас спасли.

Не дожидаясь, пока мольбы актера заставят Паскаль выстрелить, Матиас выбил ему зубы рукояткой мясницкого ножа. Жан упал. Он смотрел на рыцаря, и в его глазах стояли слезы.

– Я же сказал тебе молчать, – шикнул на него иоаннит.

Затем он посмотрел на Паскаль, и девочка не отвела взгляда.

– У нас серьезные неприятности, и выпутаться из них будет непросто, – сказал Матиас.

– Думаете, мы выпутаемся? – спросила Флер.

– Я пришел сюда не за тем, чтобы умереть. Как вы убедились, пистолеты – удобная штука, особенно если те клоуны на улице не подозревают о них.

Глаза Паскаль были подобны двум темным туннелям, заполненным болью.

– Вы не хотите, чтобы я его убивала? – уточнила она.

– Я прошу тебя не стрелять, – вздохнул госпитальер. – Мы все оглохнем на целый день. Если хочешь его убить, холодное оружие надежнее. Но убийство – это мост, который можно перейти только в одну сторону. Дороги назад с другого берега нет, ни в этой жизни, ни в вечности. Я бы советовал тебе не отягощать душу убийством.

– Я не считаю это убийством. И вряд ли буду жалеть, – отозвалась девочка.

– Послушайся его, Паскаль, – попросила ее Флер. – Я не сомневаюсь, что папа бы с ним согласился.

– Отец мертв. – Младшая из сестер посмотрела прямо в глаза Тангейзеру. – Он мертв, правда? Разве не этот запах мы вдыхали все утро? Запах горящего отца?

– Да, он умер, – не стал скрывать Матиас. – Его сожгли на костре из его книг.

Флер вскрикнула, но Паскаль даже не моргнула.

– Но это всего лишь совет, – продолжил госпитальер. – Я тебя не знаю. Возможно, судьбой тебе предназначено стать убийцей, независимо от того, будешь ты сожалеть об этом или нет. А если точнее, ты, возможно, выберешь судьбу убийцы, потому что судьбу всегда выбирают, а она лежит и ждет своего часа.

– А вы жалеете, что выбрали свою? – спросила Паскаль.

– Я пересек мост так давно, что уже не помню другого берега.

– Я вас ждала, – неожиданно сказала бесстрашная девочка.

Ее слова застали Тангейзера врасплох.

– Меня? – удивился он.

– Да, вас. Разве вы не обещали вернуться?

Иоаннит не ответил.