Как и дома, здесь есть надежно запрятанный ключ. Он в дупле, образовавшемся на месте выпавшего сучка, но мне приходится потратить несколько минут, чтобы найти нужное дерево, забраться в дупло и, повоевав с засевшим там паучком, вытащить ключ.

Наконец с видом триумфатора я подхожу к двери, которая также выстлана зеркалом, и вставляю ключ в замочную скважину.

– Добро пожаловать в замок Макрекенов, – говорю я.

31) Жаки

Сколько жизней успела я прожить с того момента, когда на морском берегу люди превратились в стадо зверей и принялись убивать друг друга? Я привыкла к тому, что вокруг меня все может измениться в одно мгновение, но с того дня, когда иссякли источники воды, каждое из этих мгновений несет в себе угрозу. Я теперь живу совсем не так, как жила вчера, и пустота, которая привыкла издеваться надо мной, превратилась в движущуюся цель, отчего я окончательно утратила ощущение пространства и цели.

Но теперь мне не до этого. Все, что я хочу, – это долгий и прочувствованный глоток воды. Пусть вода будет тепловатой. Главное, чтобы она была водой.

Наша компания случайно сошедшихся вместе бойцов за выживание стоит снаружи убежища семьи Макрекен, а Келтон делает из простой процедуры открытия двери настоящее представление.

– Добро пожаловать в замок Макрекенов!

– Ну, пускай нас, в конце-то концов! – просит Гарретт.

Наконец Келтон поворачивает ключ и широко открывает дверь.

Ничего себе замок! Не убежище, а убожество! Внутри царит хаос. На полу – банки, повсюду разбросана одежда. Пустые коробки из-под крупы валяются на боку. Само помещение крохотное, но кажется еще более крохотным из-за мусора, которым оно завалено. Ощущение такое, что все это натворил медведь, пробравшийся внутрь через замочную скважину.

– Что за черт? – недоумевает Келтон. – Мы же оставили все в полном порядке.

– И когда вы были здесь в последний раз? – спрашивает Генри, изучающий ложку с прилипшими к ней потеками арахисового масла.

– Может быть, год назад? – отвечает Келтон, но звучит это скорее как вопрос, а не ответ.

Похоже, я – единственная, у кого достает смелости озвучить очевидное:

– Похоже, сюда кто-то вломился.

Но Келтон качает головой:

– Никаких следов взлома. Замок не вскрывали. Он в порядке.

– А мне кажется, вскрывали, – не соглашается Гарретт.

– Согласен, – кивает Келтон. – Но не так, как это делают грабители.

Он принимается исследовать убежище и открывает дверь в спальню. Там – две кровати. Одна из них в беспорядке, другая – прибрана. На полу – комиксы.

Похоже, Келтон сейчас выскочит из кожи.

– Нет! – почти кричит он. – Нет! Не может быть!

Он бросается назад, едва не отбрасывая нас к стенам, и распахивает двери шкафов. Шкафы почти пусты.

– Не может быть! Нет! – стонет Келтон.

Он падает на колени, открывает люк погреба и прыгает вниз. Келтон в панике, и я делаю все, чтобы эта паника не захватила и меня. Он мечется по погребу. Я слышу, как грохочет какая-то пластиковая посуда. Наконец Келтон выбрасывает наверх две пластиковые канистры. Я заглядываю вниз – их там горы. Но они все пусты. Все!

– Если это не взлом, то что здесь случилось? – спрашиваю я.

– Случился здесь мой брат, – отвечает Келтон с таким отчаянием в голосе, что я отворачиваюсь. – Так вот где Брэди жил все это время! Мы знали, что он потерял работу и исчез. Никто из его приятелей не знал, где он. Мы думали, что он живет у своей девушки. Нам и в голову не приходило, что он может заявиться сюда. Он знал, что здесь есть и еда, и вода – на несколько месяцев.

Не «есть», а «была». И разница между двумя этими словоформами – как разница между жизнью и смертью.

32) Алисса

«Это не конец света, – говорю я себе. – Это просто непредвиденное затруднение». И теперь я благодарна Генри за то, что он был так непреклонен в отношении того ящика с «Аква Витой», что остался у нас в машине. Чтобы спасти обезвоженный штат, мобилизованы огромные силы, и скоро потребности в воде будут наконец удовлетворены. Наша «Аква Вита» поможет нам продержаться это недолгое время. Многие люди – их, действительно, будет много – столько не продержатся, но нас среди этих людей не будет. И все – благодаря Генри. Он страшно хотел стать героем. И вот он стал им!

Келтон продолжает рыскать по всем углам и полкам. В поисках хотя бы капли воды он осматривает каждую канистру, но все они открыты, и даже если там и была какая-то влага, она давно испарилась.

– Неужели это Брэди? – продолжает стенать Келтон. – Он же знает, что это за запасы.

– Знал, – поправляет его Жаки, и я бью ее в плечо. Жаки свирепо смотрит на меня, и я возвращаю ей взгляд.

Неужто она забыла, сколь ужасной была смерть Брэди? Или она настолько очерствела душой, что ей все равно?

Жаки поворачивается к кухонному шкафу и принимается выбрасывать оттуда пластиковые стаканы с сухой лапшой «Топ Рамен».

– Неплохо! – говорит она. – По крайней мере, у нас вдоволь лапши с ароматом курицы. Нужно только плеснуть кипятку – и все о’кей!

Келтон стонет.

Я поворачиваюсь к Генри, который все это время держится необычайно спокойно. Он улыбается мне слабой улыбкой, выдающей боль и нерешительность, и я решаю избавить его от необходимости принимать решение.

– Немного алкалиновой, настоянной на ягодах годжи минеральной воды нам сейчас не повредит, верно? – говорю я.

– Что верно, то верно, – отзывается Генри с непонятным мне смешком.

– Келтон, прекращай! – кричит в глубины погреба Жаки. – Ты же видишь, в убежище пусто. Возвращаемся к грузовику.

Но тот медлит. Вновь и вновь перебирает уже исследованные канистры, словно пытается найти в них что-то еще. Наконец он сдается. Выбирается из темноты и в отчаянии пинает валяющиеся на полу бесполезные сосуды. Некогда содержавшие воду. Они издают печальный стук, словно церковные колокола, обмотанные одеялом. Оставив дверь распахнутой, мы уходим из убежища. Какой теперь смысл ее закрывать?

Мы возвращаемся к грузовику, который по-прежнему ждет нас возле вывороченного ствола. Жаки прыгает в кузов и, разбрасывая все на своем пути, добирается до ящика. Подхватывает его и спускает вниз, на землю. Уголки ящика немного помяты, но сам он – в целости и сохранности. Жаки пытается сорвать ленту ногтями, но лента слишком прочная, да к тому же намотана в несколько рядов.

– У кого-нибудь, случайно, не завалялся в кармане швейцарский армейский нож? – спрашивает она, обернувшись к Келтону. – Может быть, разберешься с этим, коммандос?

– В убежище есть ножи, – отвечает Келтон, но ни один из нас, и менее всего Жаки, не желает ждать так долго.