Эдриана, сообщил ребятам и Коннору, что его состояние стабильное, он в сознании и парня можно навестить, а к Анастейше строго-настрого запретили соваться до завтрашнего утра. Ребята заглянули к Моррису и, убедившись, что он не получил сильного ранения и никакие жизненно необходимые органы не задеты, начали собираться в участок. Лишь Данетт, не поддаваясь ничьим уговорам, решила остаться с Эдрианом. Ей было в тот вечер плевать на дело, на сумасшедшего, на убийства. Главное, Рей и его безопасности.

– Вы справитесь без меня, а я побуду с ним. Как раз буду начеку, если появятся новости о Стей, – шепнула Нетти Анабель, когда все уже надевали верхнюю одежду в коридоре.

– Да, так будет лучше. Но, если решишь ехать домой, позвони мне или родителям. Ни в коем случае не иди одна.

– Хорошо, удачи, – кивнула Нетт, обняв подругу на прощание, и зашла обратно в палату.

      На кровати, беззаботно улыбаясь, лежал Эдриан, закинув правую руку за голову. На самом деле, его рана очень ныла, ведь обезболивающее теряло свою силу. Внутри все жгло, но Рей делал вид, будто совершенно в порядке, не желая лишний раз расстраивать Нетти.

– Зачем ты осталась? – спросил он, следя за тем, как Коллинз идет к нему и садится на стул возле кровати.

– Надо же кому-то ждать новостей об Анастейше, – ответила Данетт. – Ты ведь не думаешь, что я осталась ради тебя? – спросила она, приподняв одну бровь.

– Конечно, я так не думаю, ты что? – театрально замахал головой Моррис.

– Перестань, – улыбнулась Нетт. – Как ты себя чувствуешь? Очень больно?

– Терпимо, но, все внутри будто горячим утюгом припалило, – признался Эдриан, не смея лгать, глядя в искренне встревоженные глаза девушки.

– Знаешь, после стольких благородных поступков, тебе пристает идти образ эгоистичного мачо.

      Рей попытался приподняться на подушке, но, скривившись от боли, бессильно рухнул обратно.

– Тебе помочь? – подскочила со стула Нетти. – Давай помогу подняться?

– Думаю, лучше немного поспать. День был выматывающим.

– О, да-да, конечно, – кивнула Нетт, подняв портфель с пола, собираясь уходить.

– Ты не останешься? – спросил Эдриан, когда девушка уже встала со стула.

– Но… – протянула Данетт, оглянувшись, одним взглядом говоря, что здесь нет кровати и ей негде спать.

      Рей аккуратно подвинулся к краю, открыв угол одеяла, приглашая Нетти к себе. Девушка уже набрала в легкие воздуха, чтобы сказать твердое «Нет», но вдруг почувствовала, насколько сильно устала и, передумав, увидев в глазах Морриса те нотки, которые очень редко проявлялись, но которыми она так дорожила, поставила портфель обратно на пол. Сняв ботинки и больничный халат, девушка легла к Эдриану боком, чтобы видеть его лицо.

– Ты заметила, что сегодня совсем другая ночь? Особенная? – спросил он.

– Да, – пролепетала Нетт. – Мне нравится эта ночь, несмотря на все, что произошло.

                              17 глава

                    Рассказ юной англичанки

Ранним утром Анабель проснулась в особняке Мартинов. Непривычное чувство. Ник смиренно спал рядом. Ана озадачилась. Вернулись ли родители Николаса, которых не было весь день и всю ночь? Видели ли они, что она спит в одной рубашке в обнимку с их сыном? Оставалось надеяться, что важное дело в соседнем городе задержало их подольше. Но, как ни крути, пора было уже вставать с постели, ведь девушке не терпелось узнать о состоянии Стей и Рея. Как только Ана открыла глаза и осознала, что новый день наступил, в мыслях сразу же всплыл вчерашний ужас.

– Ник, проснись! Почему мне приходится каждый раз тебе будить?

– А что мне еще делать? Готовить тебе завтрак в постели? – сонно промурлыкал Мартин. – Родители дома?

– Я откуда знаю, – цокнула языком Бейкер. – Вставай! Надо ехать в больницу. Что за безмятежная улыбка у тебя на лице? Ник, Рей и Стей ранены, если что.

– Прости, черт, – резко сев в постели, ответил Мартин, вынырнув из омута сна, – я совсем забыл в твоих объятьях. Сейчас же поедим.

      Пока парочка собиралась, проделывая все утренние процедуры, миссис Мартин позвонила Нику и сообщила, что им придется задержаться из-за непредвиденных обстоятельств. Николас не очень расстроился, ибо проводить ночь с любимой девушкой в огромном доме, без надоедливой прислуги, которой он дал выходной, нравилась парню больше, чем общество родителей.

      Тем временем в больнице день уже начался. В коридорах шныряли врачи, медсестры и сиделки, неся в руках уколы, капельницы, завтраки, утки, больничные дела. Жизнь кипела, хотя не очень неуместное утверждение для больницы, в которой жизнь наоборот уходила или нуждалась в спасении.

      Оказавшись в окружении белых стен, Николас и Ана в первую очередь отправились за Данетт. Зайдя в палату и увидев ее спящую в обнимку с Эдрианом, Анабель с умилением глядела на их счастливые безмятежные лица, на руки Морриса, которые кольцом сплелись вокруг талии Нетти. А Ник как обычно начал бурчать, что это совсем нехорошо, и Рею следует переехать к Мартинам или еще куда, чтобы (упаси господи!) между ними ничего не случилось. Но, наперекор своим мыслям, Николас не мог не видеть, как эти двое сближаются, как переживают друг за друга, неосознанно, с долей страха и неуверенности, но сближаются.

– Буди их, пора навестить Стей, – сухо сказал Ник и вышел из палаты.

      Вскоре у кровати Анастейши столпились Ана, Николас, Данетт и Рей, которого Мартин привез на инвалидной коляске, ведь парню еще было сложно ходить, но и лежать одному в палате ему не хотелось. Но, так или иначе, Эдриан чувствовал себя куда лучше, чем Анастейша. Судьба совершенно от чего-то ее невзлюбила. Девушка получила сквозное ранение в области сердца. Будучи в таком тяжелом состоянии, Диллон все равно захотела поговорить с ребятами, заметив, что это очень серьезно и не подлежит отлагательствам. Вот они и собрались, с состраданием глядя на бедняжку Стей, морально и физически вымотанную злыми шутками сумасшедшего.

– Я слишком долго молчала, простите меня, – слабым поникшим голосом сказала девушка. Ее вступление уже ввело ребят в ступор. – Кельвин Паркер, – усмехнулась Стей. – Чертов злосчастный Кельвин Паркер, похититель моего сердца, которое он безжалостно разбил, как и всю жизнь.

– О чем ты говоришь? Причем тут сумасшедший? – нахмурила брови Ана.

– Действительно сумасшедший. Он мог, закурив сигарету, сидя у окна, ни с того ни с чего уверять меня о том, что не мы дышим пылью, а пыль дышит нами, или будто мы живем вовсе не на круглой планете, а на плоском хребте каменного кита. Вас это забавляет,