это делал скрытно — положение в иерархической табели о рангах и близость к королю обязывали быть трезвенником хотя бы на людях.

В общем, Шарма вновь стал чужим среди своих!

К моменту второго визита Шармы в советское посольство изучение его в качестве кандидата на вербовку завершилось, условия для склонения к негласному сотрудничеству были созданы, и Тимофееву как матадору предстояло лишь нанести быку смертельный удар. И он нанес его…

Прежде чем перейти непосредственно к вербовочной беседе, заговорщики пригласили гостя за стол и принялись потчевать его черной и красной икрой, крабами, копченой семгой, лососем слабого посола, маринованными грибочками и другими вкусностями. Впрочем, особой заботой и вниманием разведчиков пользовался бокал визитера. Они бдительно следили, чтобы он никогда не пустовал. А тостам, казалось, не будет конца.

В начале застолья непалец время от времени поглядывал на дверь, будто ожидая чьего-то появления. Рогачев первым разгадал причину и поспешил заверить его, что об их общении никто не знает, а все официанты-непальцы на сегодня получили выходной. После этого Шарма заметно успокоился, почувствовал себя раскованнее и в подтверждение сам наполнил водкой свой бокал…

Так, за чревоугодием и возлияниями, обменом любезностями и разговорами на отвлеченные темы незаметно подошли к основной цели встречи, вопросу вопросов: шпионить или не шпионить?

Шарма не возражал. Поставил лишь одно условие: информацию на соплеменников не просите — не дам. На иностранцев — пожалуйста! Тем более что до сведений на американцев, англичан, французов и немцев ему было рукой подать — не отрывая задницы от кресла, надо было лишь дотянуться до сейфа…

Да, вот еще. Составлять письменные отчеты и где-либо расписываться полковник категорически отказался.

Предложение о материальном вознаграждении Шарма отверг с порога. Должник он, а ему собираются еще и платить?! Нет, нет и нет, иначе он может обидеться на своих новых друзей!

Новые друзья уже готовы были заподозрить неладное, как вдруг полковник добавил, что готов работать бесплатно, но… Если бы ему иногда подбрасывали пару ящиков «огненной воды» под названием «Посольская» и немного осетровых яиц (так непалец называл черную икру), он нисколько бы не обиделся.

У Тимофеева и Рогачева отлегло от сердца — вербовка состоялась!

Когда Лакшмана Шарму наконец удалось отодрать от стола и отправить восвояси, разведчики принялись составлять отчет о проведенной вербовке.

Рогачев как бы между прочим спросил шефа:

— Товарищ полковник, как вы думаете, сколько времени потребуется нашему непальскому другу, чтобы окончательно спиться?

— Тебе что? Двух ящиков водки за каждую явку жалко?

— Нет, не жалко… Я о другом думаю — не подвел бы он нас… Судя по всему, меры в употреблении спиртного он не знает…

— Не волнуйся, на наш с тобой век его хватит, а там… Пусть у других голова болит! Ты лучше скажи, под каким псевдонимом будем проводить непальца по документам?

Рогачев, рассмеявшись, в шутку предложил:

— А давайте, товарищ полковник, назовем его «Чанг»…

— А что сие значит?

— Чанг по-непальски, товарищ полковник, означает рисовую брагу. Процесс ее приготовления столь же уникален, сколь и отвратителен.

Представьте, в один прекрасный день вся деревня по сигналу старейшины принимается жевать рис и сплевывать его в огромную бочку, установленную на центральной площади. Потом все эти плевки и отхаркивания оставляют на некоторое время на солнцепеке, не забывая, впрочем, регулярно перемешивать этот замес. Для этого у бочки денно и нощно дежурят самые физически крепкие мужчины…

— А если среди этих… ну, жующих, кто-то болен туберкулезом или какой другой заразой, тогда как?

— А все микробы, товарищ полковник, уничтожаются в процессе брожения…

— А-а, тогда еще ничего…

— И вот когда рис полностью осядет на дно, а по всей деревне начнет распространяться духан, от которого мрут комары и прочие насекомые, вся деревня вновь собирается у бочки… Но уже с черпаками. По сигналу старейшины, который предварительно снимает пробу, начинается пиршество. Через час все напиваются в стельку, до потери пульса, и со стороны может показаться, что вся деревня вымерла… Если бы не храп!

— Неужели от этого пойла можно так захмелеть? Оно ж наподобие нашей браги!

— Да-да, представьте себе, можно! Два-три черпака этого пойла валят с ног любого непальца…

— Что, неужели такая крепость у этого рисового замеса?

— Нет, товарищ полковник, брага, она брага и есть… Градусов в ней не более, чем в «Жигулевском»… Какой-нибудь сантехник Потапов ее иначе как квасом и не назовет… Ну а с аборигенов, что с них взять? Они упиваются этой брагой до бессознательного состояния, вусмерть, потому что вечно голодные! Чем они питаются, тьфу! Орехи кокосовые да рис…

— Ну, ты корифей, Александр Сергеевич! — резидент с восхищением посмотрел на подчиненного. — Такие подробности о местных обычаях и традициях знаешь… Не ожидал, не ожидал…

— Так меня положение обязывает, товарищ полковник, я ж как-никак атташе по культуре…

— Да, кстати! — оборвав смех, поинтересовался резидент. — А как же тогда наш «Чанг» управляется с таким количеством водки?

— «Чанг», товарищ полковник, он человек, закаленный в питейных делах… Большую практику в английских пабах, то бишь пивных, прошел… Кроме того, и рацион у него побогаче, чем у соплеменников… Поэтому его не то что чанг — водка не берет… Думаю, до поры…

— Ну ладно, убедил! Будь по-твоему, назовем этого министерского хлыща «Чангом»… Экзотика, понимаешь!

Глава восьмая. Хмельная явка

Завидев на пороге кабинета Полещука с пакетом, из которого неслось греющее душу мелодичное позвякивание бутылок, «Чанг» по-кошачьи ловко выпрыгнул из кресла и, раскинув руки для объятий, двинулся навстречу гостю.

Не прикасаясь к Полещуку, он в едином порыве выхватил у него пакет, запер дверь на ключ и, на ходу отвинчивая крышку бутылки, бросился к бару за стаканом. Живые карие глаза светились восторгом, ноздри тонкого носа возбужденно подрагивали: праздник начался.

Залпом опорожнив стакан, Шарма сделал глубокий выдох и… протянул оторопевшему разведчику ладошку для рукопожатия.

— Здравствуйте, Леон… Извините, но я полюбил «Посольскую» с первого глотка… Любовь зла… Пожалуйста, присаживайтесь! Кто у нас сегодня на очереди? Американцы и американки, как я понял, уже пройденный этап, — весело затараторил Шарма, открывая сейф.

«Эх ты, туземец, мать твою! — мысленно чертыхнулся Полещук. — Для тебя все это игра, а между тем твоему ящику Пандоры — сейфу — цены нет! Интересно, сколько отвалил бы Беллингхэм за возможность покопаться в нем?

А может, американец, так же как и я, имеет к нему доступ? Я этому выпивохе таскаю «Посольскую», а Джон снабжает его виски… Если так, то у нас есть вероятность однажды столкнуться нос к носу у двери этого кабинета…