– Куда к себе, где она сейчас живет?

– В отеле на Сергель… Точно не знаю. А откуда у вас ее телефон?

Вангер уже взял телефон у Ларса и потребовал:

– Приезжайте в Управление, это срочно.

Закончив разговор с Лукасом, он распорядился:

– Фрида, ты в Управление, пусть расскажет все, что знает, а мы искать отель. Вдруг она там?

– А телефон?

– Телефон могла просто потерять.

Отель, в котором сняла номер Линн Линдберг, нашли быстро, но девушки в номере не было. Ларс открыл лежавший на кровати ноутбук.

– Она действительно занималась в библиотеке, последняя работа четыре часа назад. Где же ты, Линн…

Вангер обратил внимание, что Юханссон почти застонал. Почему? Мучает совесть или действительно в отчаянии?

Ларс явно ждал звонка на свой номер.

Приехавший в Управление Лукас ничего нового не сказал. Линн сменила номер телефона, вернувшись из Оксфорда.

У Юханссона снова ходуном ходили желваки. Фрида мысленно усмехнулась: вот тебе!

Ничего нового, Лукас временами косился на Юханссона, словно пытаясь что-то понять, но тому явно было наплевать.

– Чем занималась Линн в последнее время, что она вам говорила?

Ни Вангер, ни Фрида не собирались посвящать Юханссона во все дела, не посвящает же он их в свои.

Итак, Линн Линдберг все же во что-то влипла, и, судя по беспокойству Ларса Юханссона, это что-то было очень серьезным.

Неужели сунулась в банду? Фрида гнала от себя мысль, что Линн запросто может стать следующей героиней ролика снафф-видео.

Банду накрыть не удавалось, ее члены словно заранее знали, где и когда появится полиция, нагрянувшие полицейские обнаруживали только следы уборки и былой деятельности.

И вдруг ночью сообщение от Эка:

– Есть фургон! Припаркован рядом с Уденгатан. Именно такой, какой видели с фальшивыми номерами.

Несмотря на поздний час, и сам фургон, и его номера камерой слежения просматривались четко. Туда немедленно выслана группа захвата. Вангер снова нарезал круги по кабинету, то и дело натыкаясь на столы. Бергман некоторое время молча смотрел на него, потом прикрикнул:

– Даг, сядь!

Вангер нервничал не зря, он словно чувствовал, что фургон упустят.

Так и случилось. Группа захвата не успела, а полицейская машина, попытавшаяся задержать удиравший фургон, была обстреляна, тяжело ранен водитель-полицейский. Полицейские стреляли в ответ, судя по следам крови, кого-то ранили. Однако фургону удалось уйти, потом его бросили у самой Ванадисплан, пересев там на другую машину, какую – неизвестно.

В самом фургоне полно отпечатков, эксперты принялись исследовать. Служебная собака взяла след только от фургона до места, где, видно, стояла вторая машина.

Немного погодя сообщили, что машина угнана, владельца просто выбросили из нее, он был доставлен в больницу и не сразу пришел в себя из-за травм.

Вангер и Фрида бросились в больницу. В палате лежал худой и бледный пожилой человек, губы которого дрожали в такт рукам. Сначала Вангер подумал о том, как ему позволяют водить машину, но потом понял: человек просто шокирован произошедшим.

– П-понимаете, – у бедолаги до сих пор дрожали не только руки, но и голос, – я никого не трогал, я укладывал в машину сумку, они подбежали, выхватили, избили, угнали…

– Вы можете описать нападавших? Сколько их было?

– Я в-видел только двоих. Оба такие большие, сильные… Один совсем как…

– Белый Медведь?! – не сговариваясь, почти выкрикнули Даг и Фрида.

– Да? Откуда вы знаете?

– Мы уже не первый день за ними гоняемся. Вы не могли справиться с такими уродами.

Теперь было ясно, что Линн и Бритт не ошиблись, Анна-Паула и Белый Медведь в банде.

На машину объявлен перехват, ее довольно быстро нашли, но снова ничего, снова была пересадка, только теперь никто ничего не видел и не слышал, ничего не угоняли, видно, третья машина их ждала.

У следователей только обрывки, которые хотя и складывались в жуткую картину, зацепок для розыска не давали.

Вангер сидел и злился. На всех – бандитов, столь хитрых, что их не поймать; начальство, требовавшее немедленных результатов; зиму, которая в этом году, кажется, не собиралась уступать место весне; ненужных помощниц, только создающих дополнительные проблемы; но больше всего на эту самую Линдберг, которая просто в очередной раз сбежала от своего загулявшего красавца, и нужно тратить время, силы и нервы, чтобы ее разыскать.

Он не верил в то, что Линн Линдберг сунулась в банду, вернее, понимал, что сунулась, но не думал, что она может там быть в качестве пленницы, слишком она заметна, чтобы бандиты так рисковали. Линдберг, конечно, красотка, но ее никак не используешь в качестве модели для жутких съемок. Даг старался гнать от себя понимание, что могло случиться худшее – девушку просто убили, когда она добралась до банды. Говорить это Юханссону просто нельзя, он и без того как натянутая тетива.

– Вот навязались на мою голову, – недовольно буркнул Вангер.

Фрида услышала.

– Кто, Линдберг?

– Все они, вместе взятые.

– Ну уж всех-то ни к чему…

– Знаешь, а ведь это такие вот виноваты, что индустрия жутких съемок существует. Не было бы спроса, не было бы и предложения. Им мало просто секса или порнографии, мало, как они там называют, ванильного секса, им подавай извращения – лесби, геи, БДСМ, пытки, повешение… Вот и нарвалась.

Фрида помрачнела окончательно:

– Знаешь, у меня ощущение, что она в настоящей беде. Я с Линн, по крайней мере, по телефону общалась больше чем ты, она нормальная…

– Нормальная бы всей этой дрянью не увлекалась! Чего не хватает девушке, у которой есть все? Почему еще нужно это БДСМ?

Вопрос был риторическим, и без объяснений понятно, но Фрида ответила, причем голос прозвучал так, что Вангер вздрогнул – глухо и с мрачной решимостью:

– Я не понаслышке знаю, что такое БДСМ, Даг. И то, что делает банда, не имеет с ним ничего общего, кроме разве инструментов. Но если обвинять в убийстве каждого, кто взял в руки кухонный нож, то повара просто рецидивисты со стажем.

Шутка тоже прозвучала мрачно, но Вангера поразила первая фраза:

– Откуда ты знаешь о БДСМ?

Девушка покачала головой:

– Не поверишь, но пробовала на себе.

– Ты?! А почему раньше не говорила?

– В Управлении или на площади? Почему об этом нужно говорить или кричать?

– Фрида мне не говорила. Если ты знаешь этих бэдээсэмщиков, могла бы давно помочь.