И вот этот тип, со слов Юэлян, которая, в свою очередь, получила известия от Мытаря и Матушки И, собрался идти на Вэнь. И поперся к реке конно и оружно.

— Как давно это было? — уточнил я.

— Сообщение от Ля Ина, Хранителя Реки, доставили в Поян три дня назад. Оттуда его уже переправили в Юйчжан, а У Ваньнан послал мне вслед конного гонца, поскольку не знал, что можно отправлять в Хоугуань птицей. Я велела ему начинать мобилизацию, но он, я думаю, и без приказов уже это сделал. Во то время, как нашим шпионам стало известно о готовящемся сражении, Гэ Дэмин вошел в Даньян. Речные города встали на его сторону и усилили его войско.

Три дня… Ну, не так плохо, можно даже сказать, оперативно в нынешних условиях. А вот новости про Даньян (а еще в коалицию инчуаньского вана вошли Цзанся, Лунцзян, Жунань и Гуанлин[6]) печалили. Цзанся, кстати, был в числе тех, кто входил в союз с Чэном Шу, и я так-то рассчитывал, что он тоже достанется мне. Облом.

— Большое войско собралось?

— В сообщении говорится о двухстах тысячах пехоты и конницы.

— Что?!

— Также Ля Ин упоминал кавалерию наемников-хунну и около двух сотен боевых джонок когурё.

— Двести тысяч?!

— Да. А ты в это время любезничаешь с моим отцом, который был дружен с Гэ Дэмином. Нам нужно брать его под арест и спешить к Пояну, чтобы отражать вторжение!

Девушка вновь вонзила в меня свирепый взгляд, мол, это твой промах! Я быстренько произвел подсчет в голове и понял, что она ошибается. Если бы десять дней назад ее папка и правда отправил сообщение своему давнишнему приятелю, оно бы, конечно, уже дошло. А вот силы свои великие правитель Инчуаня никак бы собрать не успел. И уж точно не успел бы дотопать до Даньяня. Только для того, чтобы добраться до реки, его армии потребовалось бы две недели. А значит, как ни велико было искушение валить все на тестя, он к новому вторжению не имел никакого отношения. Поскольку как раз в это время сидел в подземелье.

Все это я рассказал жене. Как и прочие новости — наш враг был Великим Мастером, мы его победили, отца освободили из-под замка, а ты, дорогая, скоро официально возглавишь фракцию своего отца. Благоверная от этих известий немного подвисла, потом сходила к сидящему в соседней комнате Чэну Шу и наорала на него. Вернувшись, расплакалась и ближайшие полчаса ни к каким осмысленным действиям была не готова.

— Он ни при чем… — тихонько всхлипнула она в очередной раз.

Я так-то понимал, что для дочери было отрадно узнать, что ее отец не желал ее убивать. Такой камень с души, и все такое, только вот у нас вторжение на носу! Самое большое на моей короткой памяти!

С одной стороны, вести супруга принесла даже не тревожные — смертельные. Войско вторжения в двести тысяч — это очень много. Поддержка корейского наемного флота, хуннской северной кавалерии и переход Цзянся с Даньянем на сторону врага — тоже в своем роде гвозди в крышку гроба Вэнь. Одно радовало — переправить через Янцзы две сотни тысяч воинов — задача для нынешнего времени и уровня технологий нетривиальная. И даже если Гэ Дэмин начнет подготовку прямо сейчас, у нас еще останется достаточно времени, чтобы подготовиться и встретить врага во всеоружии.

— Юэ, милая… Хватит слякоть разводить.

Я привлек девушку к себе, несмотря на попытку отстраниться. Обнял, поцеловал в висок. Вытер пальцем слезу, повисшую на кончике носа.

— Я думала, что он хотел меня убить… — прошептала та, пряча лицо у меня на груди.

Крепко ее приложило! До сих пор в себя не пришла. А ведь все это время держалась так, будто предательство собственного отца ее максимум расстроило. Ну, может быть, огорчило. Умеет лицо держать, нечего сказать. Правда, когда истина стала известна, все эти возведенные плотины внутри снесло мощной волной облегчения.

— Ну, не убил же, — глупо пошутил я, не зная, что еще можно сказать в таких обстоятельствах. С женской слякотью я никогда не умел бороться.

Да и мозг был занят немного другими вопросами. Силы, средства, логистика. По всему выходило, что на нашем берегу к моменту начала вторжения я смогу собрать порядка ста тысяч своих и союзных сил. Правда, только в том случае, если удастся перетянуть вассалов дяди Шу на свою сторону. А это значило, что совет нужно проводить раньше, да и Юлькиного батю мотивировать на это.

А что, если?..

Идея, которая пришла в голову, поразила своей циничной эффективностью даже меня. Но я не позволил себе интеллигентской рефлексии по этому поводу — выживем, будет время и попереживать.

— Знаешь что, дорогая, — сказал я, отстраняя от себя хлюпающую носом девушку и заглядывая в ее покрасневшие глаза. — Пойдем-ка к твоему отцу.

— Что? Зачем! — тут же напряглась она. — Нет! Я не пойду!

— Надо! — надавил я голосом. — Ну, накричала на него, подумаешь, делов-то! Он вон мужа твоего законного хотел извести, так что — квиты. А помириться с ним надо. Не мне — тебе. А то сомнет нас господин Гэ, так мало того, что Китай не спасем, еще и с отцом перед смертью нормально не поговоришь.

Смысл сказанного не сразу, но дошел до разума моей благоверной. Она еще несколько раз шмыгнула носом — совсем не как принцесса, — кивнула и решительно двинулась в соседнюю комнату. Я, чуть отстав, двинулся за ней, готовя дополнительные аргументы для предстоящего воссоединения семьи.

Что может лучше воздействовать на накосячившего папку, чем прощение дочери? Думаю, немногое. Угрозу я ему уже создал, но гораздо спокойнее будет, если Чэна Шу удастся сдерживать не только страхом. А чувство вины перед собственной дочерью — довольно сильный мотиватор, особенно когда за рекой в силах великих стоит враг. Да и без такового, собственно.

Надеюсь, у китайцев это работает так же, как и у русских…

Двести тысяч — большая сила. В чистом поле моими силами — неодолимая. Сколько я смогу выставить против этой армады? Двадцать семь тысяч войск нового строя есть у меня. Сунь Цэ, по данным Мытаря, может собрать восемнадцать тысяч человек. Бешеная Цань — десять тысяч тяжелой кавалерии и четыре — пехоты. Армия Чэна Шу, которая уже стоит — поправка, стояла — под Цзяньанем, насчитывает двадцать две тысячи. Еще десять тысяч мобилизованных ополченцев он собрал, готовясь к войне со мной. Лулин тоже способен выставить около двадцати тысяч, как и Чанша. Ресурс Улина, если Ма Вэньхуа согласится участвовать в походе, — еще двадцать четыре тысячи воинов. А вот на бывших на союзников из Цзянся и Даньяна рассчитывать уже не приходится. Их суммарная мощь, составлявшая сорок тысяч, отошла товарищу Гэ.

Итого, если мы соберем все армии вчерашних вассалов Чэн и моих союзников, получим на руки почти сто тридцать пять тысяч воинов. То есть вполне сопоставимые с войсками вторжения силы. Точнее, достаточные для обороны берега, который собралась штурмовать двухсоттысячная армия.