Немецкие войска, пытающиеся сдержать натиск 22-й русской армии, кое-что выиграли, оставив Гриву, но немного, поскольку атаки русских 3 декабря были такими же неистовыми, как и в предыдущие дни. «Поистине неиссякаемые запасы живой силы и техники» русских наносили немцам огромный урон, и даже силы новых немецких резервов были уже на исходе (59). У Кузовлево, на южном берегу Лучесы, солдаты немецкого 3-го батальона гренадерского полка подбили из противотанковых пушек тринадцать из четырнадцати атакующих русских танков, уже готовых смять их оборонительные позиции. Далее к югу 1-й батальон 252-го гренадерского полка отразил еще одну почти самоубийственную атаку противника на Кудулиху, в двух километрах к западу от Емельянок, но в этом процессе сам потерял еще 500 метров. Теперь немцы почти чувствовали спинами шоссе, проходящее у них в тылу, под серым хмурым небом и за лесом. Немецкие пехотинцы вздохнули с облегчением, узнав, что впервые в ходе этой операции их авиация сумела обстрелять русские склады и районы сбора, хотя туман был слишком густым, а бой — слишком ближним, чтобы авиация могла обеспечить непосредственную поддержку боевых действий. С наступлением ночи выяснилось, что немецкие части изрядно потрепаны, но находятся на прежних позициях. Тем же вечером среди немцев, подобно лесному пожару, распространился слух о том, что передовые отряды подкрепления уже в пути. Хорошо бы, думали фронтовые командиры, — если б до шоссе на Оленине оставалось менее двух километров.

Поздно вечером 3 декабря генерал Линдеман получил донесение, которого ждал с тревожным нетерпением. Генерал Гильперт из 23-го корпуса сообщал, что 18-й гренадерский полк генерала Прауна на следующее утро будет грузиться в поезд у Сычевки и достигнет передовых позиций в ближайшие сорок восемь часов (60). Все, что требуется от Линдемана и его товарищей по «Великой Германии», — продержаться, пока не подоспеет помощь. Линдеман обрадовался известию, но сомневался, что его малочисленные и измотанные части выдержат так долго. Но если бы он знал, в каком состоянии находятся войска Юшкевича, он бы воспрянул духом.

В сущности, 22-я армия Юшкевича уже прекратила свое существование. В непрерывных боях было потеряно более 200 из 270 танков армии, и хотя прибыло несколько новых, общая численность изменилась не намного. К 3 декабря совместно с пехотой действовали лишь небольшие танковые роты, а самым большим из танковых подразделений был 39-й полк с двадцатью машинами. Потери пехоты тоже были высоки, они превышали 60 %. У Юшкевича в распоряжении просто не было крупных сил, необходимых для очередного мощного удара, осталось только перемещать части с дальнего левого фланга. Положение было отчаянным и опасным лично для Юшкевича, поскольку армия находилась совсем рядом с шоссе на Оленине, а Жуков и Пуркаев продолжали требовать максимальных усилий и исключительно полной победы. Слегка успокаивала Юшкевича убежденность, что немцы тоже обессилены или близки к тому. Но это лишь наводило на необходимость срочно захватить шоссе на Оленине, пока к немцам не прибыло подкрепление.

Поздно вечером 3 декабря Юшкевич отдал подчиненным командирам приказ провести активную разведку, продемонстрировать наступательную активность на всем протяжении фронта, пока он займется перегруппировкой и расстановкой сил, а также сбором всех доступных резервов (см. карту 17). Поскольку свежие формирования в секторе Лучесы отсутствовали, Юшкевич «раскулачил» соседние сектора и отправил отвоеванные у них подразделения прямо в лучесский «котел». Неукоснительно следуя указаниям Пуркаева, он попытался собрать и ввести в бой силы, способные прорваться к стратегически важному шоссе «любой ценой». Мишенью для атаки он избрал деревню Кудулиха, расположенную в центре южного сектора, менее чем в двух километрах к западу от ключевой деревни Емельянки на оленинском шоссе. Чтобы предпринять атаку, Юшкевич перегруппировал два полка с левого фланга 155-й стрелковой дивизии, вывел их в долину Лучесы и развернул как ударные войска. Один полк, 436-й стрелковый, должен был атаковать немецкие укрепления севернее Лучесы, а другой, 786-й, — нанести решающий удар через Кудулиху. Юшкевич планировал поддержать этот удар 39-м танковым полком, остатками двух бригад Катукова и двумя полками 238-й стрелковой дивизии. Но дополнительное время, потребовавшееся на повторное развертывание и сосредоточение штурмовых формирований, вынудило Юшкевича перенести начало атаки на 09:00 7 декабря. Тем временем его войска во всех остальных секторах демонстрировали боевую активность. Юшкевич не знал одного: его тщательно спланированная финальная атака уже упреждена.

В 04:00 6 декабря длинная колонна грузовиков, перемещающихся в условиях затемнения, медленно двинулась на юг, по занесенной снегом дороге из Оленине, и бесшумно свернула с шоссе к позициям у Кострицы, небольшой придорожной деревни в нескольких километрах севернее Емельянок. Свежие бойцы быстро спрыгнули с грузовиков и скрылись в темноте, направляясь к указанным районам сбора. Однако они были лишь относительно «свежими», поскольку успели устать за время долгого марша в холодную погоду. Им казалось, что в кузовах грузовиков они тащились целую вечность. Но, несмотря на усталость, они рвались в бой. 2-й батальон 18-го гренадерского полка, которому они подчинялись, был отправлен поездом в Осугу два дня назад. Во главе с опытным командиром, полковником Беккером, они только что отличились, помогая отразить атаки русских у Вазузы. А теперь, чуть не лопаясь от гордости зато, что их признали неоценимой «спасательной командой», они готовились повторить свой успех у Лучесы. Это подразделение поддерживал 2-й мотоциклетный батальон 2-й танковой дивизии, три танка и два штурмовых орудия. Огневую поддержку атаки должен был обеспечить 2-й батальон артиллерийского полка дивизии «Великая Германия».

До атаки оставалось всего несколько часов, солдаты упорно боролись с усталостью, подбадривая себя мыслью о том, что здесь, в этом забытом Богом заснеженном лесу, они спасают от неминуемой гибели тысячи соотечественников. Воспоминания о том, какая участь постигла немецких солдат под Сталинградом, были еще слишком свежи. Было решено не допускать повторения подобных катастроф.

Отряд Беккера размером с батальон был только частью более многочисленной боевой группы генерала Прауна, командующего 129-й пехотной дивизией. «Спасательной командой» его группа служила с самого начала ржевского наступления русских. Помимо батальона полковника Беккера, Праун командовал двумя батальонами 252-го гренадерского полка, защищающими немецкий левый фланг у дороги Оленине-Белый. Генерал Гильперт из 23-го армейского корпуса поставил перед боевой группой Прауна задачу очистить от русских войск подступы к дороге, проведя неожиданную атаку без какой-либо артподготовки. Поначалу Праун опасался, что русские заметят его подготовку к атаке — пока его группа собиралась в предрассветной мгле, наблюдатель доложил: «К сожалению, противник заметил беспокойство войск на оборонительных позициях и открыл по ним стрельбу из минометов» (62). Хотя из-за этой минометной стрельбы собирающиеся войска «понесли лишние потери», разведка Прауна перехватила сообщения противника по рации, свидетельствующие о том, что он обнаружил «небольшую группу немцев в Кудулихе». Таким образом, хотя русские и обратили внимание на активность немцев, они не обнаружили район сбора боевой группы Прауна и не заподозрили приближения атаки. Тем временем Праун в командном бункере проводил последние приготовления к атаке вместе с адъютантом, подчиненными офицерами и связным артиллеристов.