Так как поведение женщины подчинено общественному мнению, то уже поэтому и религия ее обусловлена авторитетом. Всякая девушка должна исповедовать религию своей матери и всякая жена – религию мужа. Если даже эта религия бывает ложною, то послушание, подчиняющее дочь и мать порядку природы, заглаживает перед Богом это греховное заблуждение. Не будучи в состоянии сами быть судьями, они должны подчиняться решениям отцом и мужей[242].

Мэри Уолстонкрафт заметила на это: «Таким образом, права человека были ограничены мужской линией от Адама и далее».

Хотя на момент написания книги Руссо и французской, и американской революции еще только предстояло свершиться, этот человек, яростно отстаивавший свободу и независимость и глубоко повлиявший на революционеров обеих стран, предлагал женщинам (предположительно с чистой совестью) даже в «свободном обществе» подчиняться «авторитету» и «решениям своих отцов и мужей», особенно в вопросах веры. Дочь должна была следовать религии своей матери, но религиозные убеждения последней должны были определяться мужем ее матери. За исключением тех семей, которые представляли собой длинную череду домашних хозяйств без отца, что крайне маловероятно, женщины, якобы лишенные способности «сами быть судьями», должны были просто перенимать богословские взгляды мужчин. Драматическая первая строчка из «Общественного договора» Руссо: «Человек рожден свободным, а между тем везде он в оковах» – как призыв к независимости и свободе – все еще звучит в наших ушах, и возможно, с особенной силой сейчас, в 1976 году. Тем не менее, по словам того же автора, религиозные институты и верования, настаивавшие на том, что господство мужчин над женщинами было предопределено Богом (а религия во Франции и в североамериканских колониях была тогда в первую очередь христианской), по-прежнему должны были приниматься женщинами безоговорочно.

В 1838 году, спустя 62 года после американской революции, еще одна отважная женщина, требовавшая равноправия, писала о мифической праматери всех еврейских и христианских женщин, поскольку право мужчин на угнетение и порабощение женщин по-прежнему повсеместно толковалось как следствие греха и наказания Евы. Сара Гримке, словно находясь в некоем небесном суде, представила аргумент защиты, что, если даже первоначальный приговор и был справедлив, разве женщины уже не достаточно наказаны?

Мне известно, что женщину до сих пор обвиняют в том, будто бы она принесла в мир грех. Я не стану опровергать обвинения при помощи контрдоводов, хотя, как на то уже не раз намекали, готовность Адама согласиться на предложение своей жены не имеет ничего общего с тем духовным превосходством, которым похваляются мужчины. Даже признавая, что Ева была величайшей грешницей, мне все же кажется, что мужчина мог бы удовлетвориться той властью, которую он требовал и осуществлял в течение почти 6000 лет, и что он проявил бы истинное благородство, если бы старался поддерживать падших и укреплять слабых… а не держать женщин в подчинении. Я не прошу уступок из-за моего пола. Я не отказываюсь от наших притязаний на равенство. Все, о чем я прошу наших братьев – это убрать свои ноги с наших шей.

Люси Комисар, бывший вице-президент Национальной организации женщин (NOW) в своем информативном исследовании «Новый феминизм в Америке» описала тот ранний период борьбы женщин за свою свободу и противодействие, с которым они сталкивались. Она поясняет, что женщины впервые осознали свое собственное угнетенное положение, когда попытались высказаться за отмену рабства чернокожих, указав, что попытка женщин принять участие в политике вызвала яростный гнев Церкви – официальных представителей мира мужского божества:

Когда Сара и Анджелина Гримке в 1836 году совершали поездку по Новой Англии, чтобы выступить там против рабства, пасторская конгрегация Массачусетса выступила с нападками на них, указывая, что «сила женщины – в ее зависимости, проистекающей из осознания той слабости, которой наделил ее Бог для ее же защиты. Когда же она принимает на себя роль и тон мужчины как реформатора общества, она отказывается тем самым от данной Богом защиты, и ее поведение становится неестественным».

Однако Сара Гримке не боялась противодействия, даже во времена, когда Церковь еще не так давно за гораздо меньшие проступки сжигала женщин на костре. В своей гневной отповеди она объяснила преимущества мужских религий для самих мужчин и их изъяны для женщин, заявив: «Раз определив, что Иегова поставил женщин ниже мужчин, они, разумеется, хотят оставить ее там; и с тех пор наиболее благородные качества нашего разума подавляются, а способности к мышлению не получают никакого развития».

Несколько женщин, озабоченных отменой рабства, планировали посетить международную конференцию в Лондоне, организованную для обсуждения этой проблемы, но обнаружили, что группа американских священнослужителей потрудилась отправиться в Лондон еще раньше и предупредить английских коллег о том, что женщины намеревались приехать и даже выступить. Это вызвало долгие споры среди мужчин о том, допускать ли женщин на конференцию, и в итоге было принято решение, что прибывшим женщинам разрешено будет присутствовать на заседаниях, но лишь в том случае, если они будут молча сидеть за занавешенным ограждением.

Это шокирующее решение в конечном счете привело к проведению первой конференции по правам женщин в Сенека-Фоллз, штат Нью-Йорк. На этом собрании в 1848 году была принята Декларация независимости женщин, и женщины снова выступили против того приниженного положения, которое им отводила Церковь. В этой Декларации, принятой примерно через пятнадцать столетий после полного уничтожения религии Царицы Неба и Ее жриц, было написано: «Он [мужчина] допускает ее присутствие в Церкви, а также в государстве, но лишь в подчиненном статусе, утверждая, будто данные Апостолами полномочия исключают ее участие в служении, а также (за некоторыми исключениями) любое публичное участие в делах Церкви. Он узурпировал прерогативу самого Иеговы, считая своим правом отводить ей сферу деятельности, когда этот вопрос касается только ее совести и ее бога».

Подобно тому как Осия когда-то вещал от имени Иеговы, многие мужчины в 1848 году, прикрываясь авторитетом все тех же идей, по-прежнему отождествляли себя с мужским божеством и от его имени самовольно принимали, объявляли и навязывали свои решения женщинам, указывая им, что им можно делать, а что – нельзя. Библия цитировалась снова и снова, чтобы «доказать», что их позиция не подлежит сомнению.

В 1848 году феминистка Эмили Коллинз рассказывала об одном человеке, который регулярно избивал свою жену, трудолюбивую мать семерых детей. Эта женщина не только заботилась о муже и обо всех своих детях, но и доила коров, пряла и ткала ткань для всей семьи, из которой затем шила, а также готовила, чистила, стирала и чинила одежду для всего семейства. По словам мужа, ее проступок