С этими словами и крайне невозмутимой дракономордой он шагнул в парящий у центрального входа аэробас. Вслед нам неслось что-то вроде: «Сестра Леоны Ладэ?..» и «Как вы познакомились?»

Я же перебирала все знакомые цензурные слова, чтобы озвучить произошедшее. Их находилось не так много.

— Ты! — выдохнула я первое, что пришло мне на ум.

Знакомое слово такое, простенькое.

— Я, — невозмутимо ответил он.

— Ты ведь это все специально подстроил, да?!

Определенно я делаю успехи в разговорной речи.

— Да ну? — Гроу стряхнул меня в кресло, в соседнем оказался Ленард, и развернулся, чтобы уйти.

— А предупредить нельзя было?!

— Контракт, — напомнила эта переменночешуйчатая скотина. — Ты должна быть готова в любой момент, это раз.

— Готова?! — взвыла я. — К чему?! Это…

— Не пресс-конференция, а маленькая провокация, — заметил Гроу. — О замене актрисы на главную роль уже объявили, это два. И три — сегодня после обеда у нас фотосессия, скоро запускаем первый постер к фильму.

А?! Постер?

Поскольку дар речи помахал мне ручкой и свинтил окончательно, я могла только выразительно моргать. При этом чувствуя, что брови неумолимо и стремительно тянутся к волосам.

Гроу повернулся ко мне спиной, направляясь к своему месту, а я прикидывала, сколько человек из съемочной группы (аэробас стремительно заполнялся) пострадает, если я запущу в него сумкой. Потом вспомнила, что сумка осталась в лобби, и мысленно взвыла.

Да что ж сегодня за день-то такой?

— Это твое. — Рихт сунул мне ее в тот момент, когда я соскребалась с сиденья, чтобы бежать назад.

— Спаси… — начала садиться, и тут меня все-таки скрючило.

— Что, старость пришла? — поинтересовался Ленард, оторвавшийся от видеоигры.

— И тебе привет, — заметила я, осторожно пытаясь разогнуться и нормально сесть.

— Доброе утро. Великовозрастная зануда.

Велико… что?!

— Уроки все уже выучил? — фыркнула. — А то мама телефон отберет.

— Это ты по собственному опыту?

— Можно вклиниться? — спросил Рихт.

— Можно, — буркнул Ленард. — Можешь ее совсем забирать.

Че-го?!

— Куда? — поинтересовалась Гелла, шмякнув сумку на соседнее рядом с Рихтом сиденье. — Здесь занято.

Это не съемочная группа, это дурдом какой-то.

— Махнемся? — поинтересовался Ленард и, не дожидаясь ответа, перекинул сумку на место Паршеррда. После чего перелез через меня, отдавив мне ногу, через Геллу, которую снова перекосило, вставил наушники и врубил плеер. На такую громкость, что у меня басы в ушах заплескались.

Э-э-э… Это что только что было?!

— Ленард! — Я перегнулась через сиденье и ткнула парня в плечо.

Исходя из того, что делала я это во время подъема аэробаса, вышел практически подвиг.

— Отвали.

— С подружками будешь так разговаривать! — рыкнула я.

Вместо ответа мне выразительно показали средний палец.

— Уж кто-кто, а ты мне точно не подружка.

Прежде чем я сказала все, что о нем думаю (особенно под насмешливым взглядом Геллы, из-за чего мне захотелось треснуть ее палитрой с тенями), Рихт потянул меня за руку вниз:

— Танни. Садись уже.

— Села.

— Вот и умница. Тебе сколько лет? Ведешься, как его одноклассница.

Что-о-о?!

— Ха-ха, — выразительно произнесла я. — Ты лучше расскажи, как тебя угораздило согласиться играть это членистоногое.

Сценарий я вчера прочитала. До конца. А вот записи Ильеррской совсем немного: когда уже по первым сценам выяснилось, что они во многом не совпадают, я углубилась именно в сценарий, архивы решила оставить на потом. Но и того, что было прочитано в двух источниках, оказалось достаточно, чтобы пожелать Даармархскому медленной мучительной смерти в навозной куче дракона.

— Мне понравился образ, — ответил Рихт.

— Ты уверен, что дело не в гонораре?

— Уверен. — Он серьезно посмотрел на меня.

— Тогда я, пожалуй, пересяду.

— Мест в аэробасе нет. Свободных.

— Какая жалость!

— Слушай, ты чего так завелась? — Рихт коснулся панели управления, и спинка слегка откинулась назад. Так он мог смотреть на меня, не сворачивая шею.

— Потому что.

— Идеальный женский ответ.

— Потому что твой Даармархский урод, каких мало.

— А Теарин идеал.

— Не идеал. Она выживала, как умела.

— Он тоже, — хмыкнул Рихт. — Ты же прочитала сценарий?

— Прочитала.

Родителей Даармархского убили, когда ему было двенадцать. В Аринте и во всем Даармархе назревал передел власти. Заговорщики упирали на то, что дожидаться, пока наследник рода войдет в полную силу, нельзя. В итоге совсем мальчишка перед лицом всех родовитых иртханов призвал драконов и стал первым в истории правителем в таком возрасте. Он сам определил круг советников, которым доверял, превратил бывший дворец в дом памяти и скорби по погибшим родным и велел построить замок над городом, в который, собственно, и привез Теарин. Как по мне, так это его нисколечко не оправдывало, если не сказать больше. В свое время они с сестрой оказались на грани выживания, в точности такой же ситуации, как Теарин и Сарр.

— Тогда ты все понимаешь.

— Не все. Например, я решительно не понимаю, с какой радости он издевался над беззащитной женщиной и нацепил таэрран на ее брата.

Таэрран, кстати, оказалась первым расхождением. В сценарии ее не было вообще, и когда я это читала, вспомнила, что на шее мне тоже ничего не рисовали. Вчера. В киноверсии это называлось коротко и ясно: лишить магии. Спецэффекты, пуф-шуф и магия заперта, но ни словечка о таэрран.

— Ладно, если отбросить вопрос о ее беспомощности… ты правда считаешь, что он мог простить ей побег и своеволие перед всеми своими воинами? В мире, где постоянно приходилось отстаивать свое право на власть.

— Ага. А на берегу он не мог простить ей свою хотелку? И в спальне тоже?

Рихт улыбнулся:

— Танни, мы не всегда можем сдержать страсть к желанной женщине. Особенно если речь идет о мужчине, который не привык к отказам.

— Серьезно? То есть стоит заломить ей руки и ткнуть носом в…

— Теарин руки никто не заламывал. Она тоже его хотела.

— Не она. Ее зверюга.

— Тем не менее.