Однако до прибытия этих соединений немцы могли прорваться еще ближе к Москве. Для восстановления фронта штаб К.К. Рокоссовского принимает экстренные меры, в том числе путем снятия войск с Солнечногорского направления.

В ЖБД 50-й кд приводится яркое описание перехода дивизии на новый участок обороны:

«…путь движения дивизии был отрезан, и комдив решил повернуть на север и, пользуясь ночью и лесами, выйти из создающегося мешка. В это время с юга, запада, севера шли упорные бои наших частей, отходящих под натиском противника. Разрывы мин и снарядов, пулеметные очереди, зарево горящих деревень сопутствовало нашей части, создавая напряженность обстановки и в то же время зловещую иллюминацию боя»[286].

Тщательно организованная разведка позволила нащупать верную дорогу, и к рассвету 30 ноября 50-я кд вышла на Дурыкино и далее по Ленинградскому шоссе вышла в район Савелки, где заняла оборону.

Пожалуй, единственной хорошей новостью было то, что отход 16-й армии привел к сокращению ее фронта. Если начинала оборонительную операцию армия на фронте 70 км, то в дальнейшем он сократился до 30–40 км, что позволяло сохранять плотность построения поредевших в боях соединений.

Если на рубеже Истры и истринского водохранилища удалось хотя бы временно сдержать наступление правого фланга 4-й танковой группы, то от Клина наступающие почти беспрепятственно распространялись как на восток, в направлении Рогачёва и канала Москва – Волга, так и на юго-восток, на Солнечногорск.

Тем временем для восстановления боеспособности держащихся из последних сил соединений 16-й армии командованием предпринимаются меры, вплоть до чрезвычайных. 29 ноября в армии рассылается приказ следующего содержания:

«Комфронтом приказал срочно от каждой стрелковой дивизии выделить по одному взводу вооруженных положенным оружием и боеприпасами. Взводы выделить уже участвовавшие в боях.

Собранные взводы не позднее 17 часов 29.11 автотранспортом направить в распоряжение Командарма 15 для укомплектования 8 и 9 гвард., 18 стр. дивизии»[287].

Понятно, что один взвод не ослабит существенно ни одно, даже немногочисленное соединение. Также предписывалось «взводы снабдить сухим пайком на двое суток» – в критической ситуации трудно было ожидать быстрого налаживания снабжения.

С дальнего и относительно спокойного участка перебрасывался сразу батальон. Командарму 43 К.Д. Голубеву штабом фронта приказывалось: «Немедленно Вашим автотранспортом перебросить один стр. батальон 19 стр. дивизии в распоряжение Рокоссовского в район Крюково». Так, в буквальном смысле слова по крупицам, собирались резервы для войск на главном направлении.

Потери 16-й армии за десятидневку с 21 по 30 ноября, по данным штаба Западного фронта, составили 1199 человек убитыми, 4408(!) пропавшими без вести, а всего с учетом всех причин – 9285 человек[288]. Сама структура потерь говорит о катастрофическом развитии событий в полосе армии К.К. Рокоссовского.

В процессе восстановления фронта в октябре 1941 г. Можайское направление, за которое отвечала 5-я армия, являлось, пожалуй, наиболее проблемным для Западного фронта. 5-я армия отступала и поглощала резервы. Шанс же реабилитироваться и захватить узел дорог Дорохово, оказав помощь соседу в критической ситуации и сорвав планы противника, к большому сожалению, использован не был. Справедливости ради нужно сказать, что в немалой степени все это (за вычетом, пожалуй, Дорохово) стало следствием неудач армии в период командования ей Д.Д. Лелюшенко. У Л.А. Говорова и его командиров после стабилизации фронта в ноябре появилась возможность проявить себя и по крайней мере не поглощать со страшной силой резервы.

По другую сторону фронта для 5-й армии готовился неприятный сюрприз. Командир IX АК Герман Гейр сформулировал позднее основную идею наступления следующим образом: «Наш план наступления, как всегда, был основан на быстроте и неожиданности. Мы искали места, где бы русские нас не ждали. Здесь мы рассчитывали нанести кинжальный удар как можно быстрее и глубже…»[289]. Советские позиции внимательно изучались в бинокли, фотографировались с самолетов. Корпус Г. Гейра начинал наступление несколько позже соседа – 19 ноября.

К началу немецкого наступления 5-я армия могла похвастаться неплохим танковым парком (особенно в сравнении с пережившими бои за Скирманово бригадами 16-й армии). В состав армии входили 20-я тбр (5 Т-34, 17 Т-26 и 5 Т-40), 22-я тбр (9 Т-34, 7 Т-30 и 1 Т-50), 18-я тбр (4 Т-34, 8 Т-26, 1 БТ и 1 Т-30), 27-й отб (1 КВ, 4 Т-34 и 12 Т-30), 82-я мед (13 Т-38), 36-й мцп (10 Т-37)[290]. Хотя, конечно, Т-37 мотоциклетного полка имели достаточно условную боевую ценность. Помимо них 36-й мцп располагал 9 БА-10 и БА-20 и 186 мотоциклами М-72. Главное же, бригады в 5-й армии не растаскивались на засады, а держали в резерве единым целым.

Бронеавтомобили «Панар» французского производства под Москвой

Обещанный Гейером «кинжальный удар» последовал 19 ноября. 78-й пд предпринимается вторая попытка преодолеть оборону 144-й сд. Утром стоял сильный туман, запланированные удары авиации по Локотне и Михайловскому не состоялись. Однако невзирая на отсутствие авиаударов в 6.30-7.00 (8.30-9.00 Москвы) 14-й и 215-й полки 78-й пд перешли в наступление. 215-й полк быстро продвигался вперед, не встречая «достойного упоминания сопротивления». Препятствием стали только инженерные заграждения. Через несколько часов, в 11.30, немецкая пехота стояла на восточной опушке леса на подступах к Михайловскому. В отчете о действиях 78-й пд даже есть замечание: «Уже на раннем этапе было понятно, что обнаружено слабое место противника, который застигнут врасплох». Судя по карте позиций 144-й сд, действительно имелся промежуток между опорными пунктами, который использовали немцы. Разумеется, обнаружение слабого места в обороне не было случайностью. Как указывалось в отчете о действиях 78-й ид, благодаря «долгой систематической рекогносцировке, которую лично проводил командир полка, было обнаружено слабое место в обороне противника, по которому и нанесен удар всеми силами глубоко эшелонированного полка при грамотной поддержке артиллерии и тяжелого вооружения».

Третий полк 78-й ид (195-й пи) имел задачу взломать сопротивление опорного пункта в Колюбакино. Его оборонял батальон 449-го полка 144-й сд. Прорыв 215-го пи в глубину позволил 195-му полку продвинуться по его следам и атаковать советские позиции у Колюбакино с тыла. Тем не менее даже после выхода в тыл «педантично выстроенной позиции», как ее определили атакующие, потребовался ее методичный штурм с последовательным захватом ДЗОТов. Тем не менее уже около полудня берлинского времени (14.00 Москвы) оказывается открыта проходящая через Колюбакино дорога. Это позволяет продвинуть вслед за 215-м полком тяжелое вооружение. Расход боеприпасов 78-й ид за 19 ноября составил 50 тонн, не самый высокий показатель.