Нельзя не отметить, что в это же время глубокое продвижение 78-й пд на восток оказывает косвенное воздействие на оборону 50-й сд южнее реки Москва. У деревни Никифоровское рота 14-го пехотного полка форсирует реку и создает угрозу флангу и тылу 50-й сд. Угроза оценивается достаточно серьезно и, кроме того, сочетается с нажимом с фронта наступающим VIIАК немцев.

В итоге поздним вечером 20 ноября штабом Л.А. Говорова отдаются приказы на отход 50-й сд и 82-й мед. Отход на тыловой рубеж предписывалось осуществить уже к утру 21 ноября. Маневр должен был осуществляться планомерно, с заблаговременным занятием новых позиций вторыми эшелонами. Отход проводился с учетом приказа Ставки на сожжение населенных пунктов. Один из разделов приказа гласил:

«Уничтожение населенных пунктов, находящихся на освобождаемой территории, возложить на отряды прикрытия, для чего снабдить эти отряды горючей смесью и ВВ. Сожжение производить при отходе отрядов прикрытия»[293].

Так прорыв обороны 144-й сд как снежный ком порождает тяжелые последствия для всей 5-й армии и сожжение русских деревень. 21 ноября 50-я сд отходит с насиженных позиций у Тучково на рубеж р. Москва. С 8.00 82-я мед также начала отход на новый оборонительный рубеж и приступила на нем к земляным работам. Отход дивизии на новый рубеж был использован командованием 5-й армии для изъятия из ее состава 1310-го полка, который 22 ноября спешно перебрасывается в Звенигород.

Немецкий солдат осматривает брошенный 132-мм реактивный снаряд установки БМ-13 «катюша». Вопреки распространенному мнению, установки и боеприпасы к «катюшам» захватывались немцами еще осенью 1941 г.

Тем временем плацдарм отряда 78-й ид на южном берегу р. Москва подвергается контратаке танков 20-й тбр, и в ночь на 23 ноября немцы принимают решение его эвакуировать. В дальнейшем 24-километровый фланг 78-й пд по берегу Москвы оставался пассивным участком, где противники только перестреливались из стрелкового оружия и обменивались артиллерийскими налетами. В отчете 78-й ид на этот счет есть замечание: «русские постоянно наращивали силы на южном берегу Москвы и стреляли по каждому немцу, который показывался на северному берегу».

23 ноября в адрес командира 144-й сд генерал-майора Пронина следует телефонограмма от Г.К. Жукова, выдержанная в крайне резких тонах. В ней, в частности, говорилось:

«Ваши части не выполняют боевой задачи и отходят.

Вам, а также командирам и комиссарам частей пора, наконец, понять, что отступать больше некуда и никто этого Вам не позволит.

Вам пора понять, что Вы обязаны любыми, самыми крайними и решительными мерами немедленно добиться перелома, прекратить отход и выбить фашистов из занятых районов. Вы обладаете для этого достаточной силой.

Каждый дальнейший Ваш шаг назад – это срыв обороны Москвы и позор для Вас и частей, которыми Вы командуете»[294].

Нелишним будет напомнить, что именно 23 ноября резко обострилась обстановка под Клином и Солнечногорском. Неудивительно, что на этом фоне рассыпающийся без объективных предпосылок к этому фронт 5-й армии вызывал у Жукова ярко выраженное неудовольствие.

Генерал-майор Пронин в общих словах оттранслировал тираду Жукова своим подчиненным, завершив ее словами «Ни шагу назад!». Помимо увещеваний принимались вполне конкретные меры для стабилизации положения. Так, из 17-го сп 32-й сд изымался батальон и на автомашинах перебрасывался в распоряжение командира 144-й сд для занятия обороны на подступах к Звенигороду с запада. Также именно 23 ноября в бой втягивается 108-я сд, переброшенная из 33-й армии (в ЖБД 108-й сд пропуск, но сохранились сводки). Одновременно расформировавывается 129-я сд – ее подразделения были обращены на укомплектование 108-й сд.

Одновременно начало выдыхаться немецкое наступление. 24 ноября боевая группа 195-го полка 78-й пд возобновила атаку на Ново-Александровское. К тому моменту из шести первоначально подчиненных 78-й пд штурмовых орудий боеспособность сохранили лишь два. Препятствием на пути продвижения вперед вновь стали танки 22-й тбр. В отчете о действиях 78-й пд указывалось: «Пехота противника бежала, когда в бой снова вступили вражеские танки. Оба тяжелых зенитных орудия и одно штурмовое орудие получили прямые попадания. Одно из штурмовых орудий обстреливало этот танк, добившись 70 попаданий, которые не причинили ему никакого вреда»[295]. По ЖБД 22-й тбр, бригада претендовала на 4 подбитых «танка» (штурмовых орудия) противника, 4 противотанковых орудия. Также утверждалось: «Противник оставил на поле боя до 120 чел. убитыми».

Каждый новый шаг тем не менее давался 78-й пд с большим трудом. Отчет о действиях дивизии рисует картину общей деградации и нарушения взаимодействия: «Потери офицеров и унтер-офицеров были велики. Принцип сочетания огня и маневра было невозможно реализовать – несмотря на мощный огневой удар 6 легких и 5 тяжелых батарей, пехота не смогла так быстро, как обычно, последовать за огнем своей артиллерии. К этому добавлялся тот факт, что вражеские укрепления находились поблизости друг от друга, а вся позиция была обустроена таким образом, что враг нес относительно небольшие потери. В результате противник имел возможность своевременно ввести в действие свое оборонительное вооружение»[296].

Исчерпание возможностей для наступления заставляет германское командование 24 ноября принять решение об остановке наступления. В отчете о действиях 78-й пд указывалось: «командование дивизии приказало не продолжать атаки, а оторваться от противника и вернуться на исходные позиции. Командование корпуса полностью одобрило это решение»[297].

На соседнем участке, на который вышли подразделения 108-й сд, советскими войсками предпринимаются попытки восстановить положение контратаками. 407-й полк наступал на деревню Буньково. Как указывалось в сводке полка, уже вечером 23 ноября удается овладеть деревней, после чего советские подразделения «держались около часа, но были контратакованы пр-ком и отошли на зап. опушку леса воет. Фунькино [так в документе. – А.И.]». Потери 407-го полка за 23–24 ноября составили 60 человек убитыми, 150 человек ранеными и «без вести пропавших около 80 человек»[298].

Тем временем оборона на подступах к Звенигороду продолжала укрепляться. 24 ноября пришел черед еще одного внутреннего резерва: из состава 82-й мед изымается 601-й мсп и перебрасывается в Звенигород. Как позднее вспоминал командир 108-й сд И.И. Биричев, на его командный пункт в Петровском прибыл командующий 5-й армии Л.А. Говоров и принял решение выделить 601-й полк.