— Вы сущая лисичка, Марша Шервуд, — выдохнул он.

— А вам это нравится, — сказала она, отрываясь от своего увлекательного занятия.

— Господи, еще как! — ответил он.

Не касаясь его губами, она тихо подула на возбужденный ствол, жаждущий продолжения чувственного контакта.

— Вы меня дразните, — укорил он ее.

Она засмеялась.

— Полагаю, мне пора.

Осторожно подхватив под руки, он развернул ее лицом к зеркалу и, стоя за спиной, стал гладить ее тело от грудей к животу и ниже.

— Я хочу, чтобы вы стали моей. — Твердый ствол подпирал ее ягодицы. — Сначала в постели. Потом здесь, перед зеркалом.

Не дожидаясь ответа, он поднял ее и отнес в постель. Уложил на сапфирового цвета покрывале и лег рядом. Перевернулся на живот.

— Не могу на вас насмотреться. И распробовать тоже.

Отвел прядь волос, упавшую ей на глаз.

— Выходите за меня, Марша!

— Почему вы этого хотите? — Марша смотрела на него с улыбкой. Дункан был прекрасен — смуглый, сильный и великодушный.

Он улыбнулся.

— Есть очевидная причина. Очень практическая.

— Какая же?

— Миледи, мы уже не можем повернуть назад. — Он поцеловал ее нос. — Я вас скомпрометировал. Но я человек чести и хочу сознавать, что загладил свой проступок.

О Господи! Если бы он только знал.

— И это… все?

— Это прекрасный повод для женитьбы, не правда ли?

— Да. Но нет ли других причин?

Некоторое время он смотрел в огонь, потом взгляд карих глаз вновь обратился на нее.

— Вы мне нравитесь. Очень нравитесь. Мы могли бы составить отличную семью. Вы. Я. И Джо.

— Вы так думаете?

Он кивнул.

И она тоже так думала. Это была чудесная мечта, которая мечтой и останется.

Ее сердце упало. Она встала.

— Не знаю, о чем только я думала.

А чего она вообще ожидала? Что он скажет, что любит ее? Она едва сдержала горький смех. Ах, Шекспир! Слава Богу, есть его трагедии. Они подготовили ее к трагедии собственной жизни.

Дункан вскочил.

— Куда вы?

— Я ухожу. — Она направилась к двери мимо чудесного зеркала.

— Почему? — Схватив брюки, он быстро их натянул.

— Мне так надо. — Прикрыв руками грудь, она выбежала из комнаты и бросилась вниз по лестнице. Он бросился за ней по пятам.

В гостиной она поспешно схватила свое нижнее белье. Скорее одеваться! Он встал возле нее.

— Если вы выйдете за меня, вы сумеете стать счастливой, — попытался он заверить ее. — Я обещаю, что сделаю вас счастливой!

— Прошу вас, — сказала она, натягивая чулок, — оставьте меня.

Молчание в комнате становилось невыносимым. Она пыталась справиться с завязками корсажа. Дункан надел рубашку. Ее пальцы не слушались — Марша не хотела просить его о помощи — и бросилась к дверям парадного. Схватила плащ и набросила на плечи.

Дункан шел за ней. Рубашка была расстегнута, обнажая темные завитки волос на груди и плоские мышцы живота.

— Вы сейчас слишком взволнованны, чтобы рассуждать.

Он вдруг сделался Дунканом из далекого прошлого — те же повелительный тон, трезвый ум.

— Ничего подобного. Мой мозг работает, как никогда ясно. — Она завязала плащ под подбородком. — Я рада, что пришла к вам сегодня. Теперь я точно знаю, что мне делать — возвращаться в Оук-Холл.

— Марша!

— Дункан, я знаю, что вам нравится исправлять неправедное. Но есть вещи, которые не исправить.

Распахнув дверь и даже не потрудившись захлопнуть ее за собой, она побежала к наемному экипажу.

— Скорее! — велела она кучеру.

Затем забралась в экипаж, лицом к окошку. Кучер щелкнул кнутом.

Вот и конец ее иллюзиям.

На следующий день Дункан помогал Маргарет управиться с ее уроком игры на фортепиано.

— Как же так, милорд, — сказала она, — джентльмену с такими большими руками, как у вас, так легко играть. А когда играю я, звук такой, будто у меня все пальцы большие.

— Нужно больше практиковаться. — Дункан улыбался, но на душе скребли кошки. — Надеюсь, вы сможете упражняться, сколько пожелаете. Я вам доверяю — вы не станете делать этого в ущерб обязанностям по дому.

— Вы слишком добры, милорд, — сказала она.

— Нет. — Он взял несколько минорных аккордов. — Вовсе я не добрый, Маргарет.

Печаль минорных нот повисла в воздухе.

— Лорд Чедвик, — прошептала служанка, — что случилось?

Он сделал медленный вдох и медленный выдох.

— Неприятности с женщинами.

— О Боже мой! Это… это леди Марша?

Он медленно кивнул.

— Должно быть, она глупа, раз не оценила вас. — Маргарет явно было обидно за него. — Вы всегда выказывали ей уважение. Заботились о ней, защищали ее. — Она обиженно замолчала.

Дункан коснулся ее руки.

— Как мне повезло — иметь в доме такую преданную служанку.

— Мы все вам преданы, лорд Чедвик, что бы ни случилось. — И глаза ее вдруг наполнились слезами.

Руки Дункана замерли на клавишах.

— Что? — спросил он. — Что случилось? — Он был сбит с толку и снова испугался. Это был панический страх, который он уже испытывал — когда к нему приходила Эйслин.

Горничная молча сидела на скамье, ее нижняя губа дрожала.

— Маргарет, — приказал он, — говорите же!

Она собралась с духом.

— Мне нужно сказать вам нечто ужасное, милорд. Не знаю, долго ли смогу хранить это в тайне.

Он приготовился к худшему.

— Прошу вас, не говорите только, что и вы уходите!

— Конечно, нет. Я же вам только что сказала! Я вам верна. Вы заслуживаете моей преданности. Просто иногда кое-что происходит, и получается — то, что вы знаете о себе и о мире, — все неправда. Я вам предана, но я больше не могу быть счастливой. А мне так этого хочется. — Она смотрела поверх его головы на оплывающую свечу, стоявшую на каминной полке.

— Вы несчастны?

Маргарет поспешно кивнула.

— Мне очень грустно, — шепнула она.

— Но что произошло? Просто скажите. Я не стану на вас сердиться.

— Ладно. — Она кивнула.

Пришлось ему забыть о собственных бедах, ради того, чтобы стать хорошим слушателем и заботливым хозяином.