– Зачем?

– В такие подробности меня не посвящали.

– И тебя это устроило?

– Приказ шел с самого верха.

Томас Смит задумчиво потер переносицу и вдруг спросил:

– Тебе поручили подорвать экипаж на въезде в Риверфорт или на выезде из него?

– Просто подорвать.

– Уверен? Постарайся вспомнить, это очень важно!

– Я бы запомнил, если бы на этом был сделан акцент.

– Занятно, – хмыкнул Смит, подошел к самоходной коляске и вытащил один из метателей Гаусса. – Есть предположение, почему от тебя приказали избавиться?

– С чего ты это взял?

Вместо ответа Томас выдернул магазин и продемонстрировал мне пули, удлиненные, словно стальные желуди.

– Титановая оболочка с железным сердечником, – сообщил он.

– И что с того?

– А то, что конкретно эта модель метателя Гаусса совместного производства «Электрические машины Депре» и «Викерс, сыновья и Максим» состоит исключительно на вооружении лейб-гвардии. Лев, тебя хотели застрелить гвардейцы.

Я кивнул. Все сходилось просто идеально: незаконнорожденный отпрыск брата покойного императора взрывает регента, намереваясь заявить свои претензии на престол, но гвардейцы убивают его при бегстве с места преступления.

Оснований для сомнений в состоятельности этой версии у меня не было ни малейших, и все же я позволил себе скептически поинтересоваться:

– Откуда знаешь о карабине?

– Помнишь ту винтовку, что ты передал мне в Монтекалиде?

Я кивнул.

– Ее произвела фирма «Кольт» при участии «Электрического света Эдисона». Предполагалось, что контракт с лейб-гвардией у них в кармане, но в самый последний момент его перехватил Хайрам Максим. Он с Томасом Эдисоном на ножах еще с Нового Света.

– Первый раз слышу.

– Не важно, – отмахнулся Смит. – Значение имеет лишь то, приказали тебе подорвать экипаж на въезде или на выезде.

– Никаких инструкций у меня на этот счет не было! – отрезал я. – И давай поговорим о тебе! Что делал там ты?

Томас Смит тяжело вздохнул, положил карабин на водительское сиденье и позвал меня за собой.

– Идем!

Он первым подошел к приставленной к стене лестнице, взобрался по ней и откинул ведущий на крышу люк. Я выбрался следом, недоумевая, зачем понадобились подобные сложности, но спускаться на землю не пришлось: сыщик прямо с сарая перебрался на карниз соседнего дома и влез в оставленное открытым окно. Ничего не оставалось, кроме как присоединиться к нему.

Тесная кухонька оказалась изрядно захламлена, и было видно, что большая часть барахла осталась здесь от предыдущих жильцов. Томасу явно принадлежала лишь батарея составленных на тумбочку пузырьков, слишком уж чистых и незапыленных на вид.

– Располагайся, – указал Смит на хромоногий табурет и стянул пиджак. На ремне у него обнаружилась кобура с самозарядным пистолетом – тем самым кольтом правительственной модели.

Я прикрыл оконную раму и опустился на табуретку, но прежде чем успел приступить к расспросам, сыщик поинтересовался:

– С самого верха – это как? Ее высочество в коме. Приказ исходил от регента?

– Подробностей я не знаю. Скажи лучше, что делал там ты, Томас. Твоя очередь отвечать на вопросы.

Сыщик болезненно поморщился и принялся разбинтовывать левую кисть, но отмалчиваться не стал.

– Ждал ацтеков, – сообщил он и выругался: – Проклятье! Они меня провели!

Я вспомнил заполонившую Риверфорт тьму и поежился.

– Жрецы устроили там какой-то ритуал?

– А есть другие предположения?

– Подожди! – встрепенулся я. – Но ты ведь знал об этом заранее! Ты говорил мне об этом вчера! Почему тогда не поставил в известность Третий департамент?!

Томас Смит выкинул окровавленные бинты в мусорное ведро и повернулся ко мне с растопыренными пальцами. У сочившегося сукровицей мизинца не хватало фаланги, у безымянного – двух.

– Я сообщил, – заявил сыщик и оттянул ворот сорочки, демонстрируя повязку на шее. – И едва не лишился после этого жизни. Не думаю, что нападение было случайным.

– Это сделали ацтеки?

– Нет, какой-то местный умелец. Подкараулил с ножом на заднем дворе гостиницы.

– Давай с самого начала, – предложил я. – Хорошо?

Смит убрал из раковины закопченную кастрюлю, откупорил одну из бутылочек и полил прозрачной жидкостью обрубки пальцев. По кухоньке разошелся запах спиртовой настойки.

– Что ты знаешь о Жнеце? – спросил он, начиная заматывать ладонь свежим бинтом. – О жестоком убийце, который вырезает людям сердца?

– Только то, что писали в газетах. В последнюю нашу встречу ты утверждал, что это дело рук ацтеков.

– Так и есть, – подтвердил Томас, расстегнул сорочку и принялся менять повязку на шее. Порез выглядел глубоким и воспаленным.

– Не хочешь обратиться к врачу? – предложил я.

– Жить буду.

– А если начнется заражение?

– Рана была чистой, – уверил меня Смит. – С самого начала я знал, что за убийствами стоят прибывшие в Новый Вавилон ацтеки, но доказать этого не мог.

Я молча кивнул, не став перебивать собеседника.

– Только после четвертого убийства обратил внимание на странную закономерность, – продолжил Томас и указал на стол. – Открой планшет.

Внутри обнаружилась карта и туристический путеводитель по Новому Вавилону.

– Город я знал плохо, поэтому отмечал места преступлений на карте, – пояснил он. – Как-то вечером планировал маршрут на следующий день и вдруг понял, что все они лежат на одной окружности.

Я развернул замусоленную карту и внимательно изучил ровную окружность, нарисованную не от руки, а с помощью циркуля. Прокол от иглы чертежного инструмента оказался в районе Дворцовой площади, и круг замыкал внутри себя почти весь Старый город. Места преступлений лежали на карандашной линии не в беспорядке; все пять точек были разнесены друг от друга на равное расстояние.

– Пентакль? – выдвинул я предположение, как именно сыщик сумел вычислить место следующего убийства.

– Он самый.

– Но почему ты решил караулить убийц у ворот монетного двора?

– Скажи, Лев, а как я мог попасть внутрь? – хмыкнул Томас.

– Нет! – отмахнулся я. – Почему именно Риверфорт? Разве убийство не могли совершить где-то в его округе? Масштаб карты недостаточен для столь точных расчетов!

Смит убрал мусорное ведро под мойку и вышел с кухни.

– Идем, Лев! – позвал он меня за собой.