– Ты слышишь меня? – Голос Разы вырвал меня из размышлений.

– Слышу. Не уверена, что ее сейчас нужно переводить в реабилитационный центр.

– Тара, речь не о тебе, а о девочке.

– Знаю, а зовут эту девочку Аша. – Я повысила голос, и двое малышей на самокатах притормозили и уставились на меня.

Раза поднялся и расправил рубашку, явно расстроенный моими словами.

– По-моему, нам пора, – сказал он.

Я знала, что он прав. Возможно, Аше и впрямь лучше было бы у Динеша и Саиры, ведь они знали, как правильно обходиться с нею, и в их приюте она могла подружиться с другими детьми, пережившими похожие несчастья. Я позвала Ашу, и мы пошли по парку, все втроем держась за руки. Разе я сказала, что он прав и что пора переводить ее в приют.

По пути к Динешу я обдумывала поступок, который собиралась совершить. Я смотрела, как Аша на заднем сиденье облизывает рожок мороженого, и не понимала, отчего так переживаю.

Увидев нас, Динеш захлопал в ладоши.

– Ашу привезла? И правильно! Знаешь, мы ведь ее вовремя спасли. Еще пара лет – и они продали бы ее в другой бордель. Да и вообще кто знает, что с ней сталось бы.

В кабинет вошла Саира.

– Говорят, ты нам Ашу привезла? – спросила она. – Да-да, так оно лучше будет. Я уже давно об этом твержу. Мы-то хотели оставить ее у тебя всего на пару недель, потому что ты ей так понравилась. Но если оставить ее на более долгий срок, она слишком привяжется к тебе.

Я вздохнула. Привязалась не только Аша. О себе я могла сказать то же самое.

– Смотри, – Саира показала в окно, – у нее уже новые друзья появились.

Я смотрела, как Аша играет во дворе с другими девочками, и знала, что поступаю правильно. Здесь, с ровесницами, ей будет лучше. Она быстрее освоится, привыкнет и поймет, что многие девочки ее возраста хотят найти маму.

Вечер я провела вместе с девочками – мы играли в бадминтон на площадке, а потом Динеш заказал из ресторана еду, мы уселись на траве и поужинали все вместе. Я вдыхала запахи еды и наблюдала, как Аша ест в компании других девочек, громко, по-детски, болтая с ними. Себе самой я казалась предательницей, и я не знала, как ей все объяснить. Раза понимающе сжал мне руку. После ужина мы с Разой поднялись и принялись прощаться со всеми. Аша тоже вскочила и замахала рукой, предполагая, что поедет вместе со мной. Час настал – я должна была сказать Аше, что покидаю ее. Преисполненная ужаса, я наклонилась к ней:

– Аша, тебе придется остаться здесь. Я ненадолго уеду, но скоро вернусь. Здесь тебе будет хорошо. Видишь, у тебя тут уже куча друзей. Можешь остаться с ними.

Ее глаза широко распахнулись, наполнились слезами, личико сморщилось, и Аша забормотала:

– Нет-нет-нет.

Она сжала мне руку, и в груди у меня закололо. Значит, вот что чувствует мать, впервые отправляя дочку в школу?

Динеш потянул ее в сторону, но Аша упиралась – она отмахивалась и норовила пнуть Динеша ногой.

– Мне нельзя без тебя! Нельзя тебя отпускать! – надрывалась она. Другие девочки со страхом наблюдали за происходящим, и Саира попросила их уйти в дом.

– Пойдем. Чем дольше мы тут будем стоять, тем хуже, – сказал Раза, обняв меня за плечи.

Я развернулась, чтобы выйти за ворота. Я буквально ощущала запах повисшей в воздухе печали, совсем как в нашей кладовке много лет назад. Детские рыдания пронзали ночную тишину, небо было усеяно звездами, как в ту ночь много лет назад, когда маленькая девочка оплакивала свою маму.

Динеш еще не скрылся в доме, и я повернулась к нему.

– Пожалуйста, можно она останется у меня еще на одну ночь? Я привезу ее завтра утром.

Пристально посмотрев на меня, он вздохнул. Аша все заходилась в рыданиях. Наконец Динеш расстроенно покачал головой и отпустил девочку.

– На одну ночь, не больше, – предупредил он.

Я кивнула. Аша тут же умолкла и крепко ухватила меня за руку. Сидя в такси и глядя на уснувшую девочку, я чувствовала, что нашла ответ, который так долго искала, и все встало на свои места. В ней мне чудилось что-то родное, будто мы познакомились много раньше, чем на самом деле.

На следующее утро мы с Ашей гуляли в парке. Спустя всего пару часов она должна была стать одной из приютских девочек, живущих надеждой, что когда-нибудь мамы отыщут их. Люди вокруг бегали трусцой по дорожкам или выгуливали собак. Я посмотрела на площадку, где играла Аша, и перевела взгляд на скачущих по ветвям птиц.

– Ты грустная, – Аша забросила игру и теперь стояла рядом со мной. Подошла она совсем незаметно. Облокотилась на скамейку. – Амма тоже была очень грустная, – сказала она, ковыряя носком землю. Потом посмотрела на небо, перевела взгляд на меня. – Не надо было смотреть, да?

– На что смотреть?

– На то, что они с ней делали… – она сглотнула и принялась теребить край юбки, – всякие плохие вещи… Они думали, я сплю, мне давали таблетку для сна, но я ее выкидывала и притворялась, будто сплю. И тогда… тогда приходили мужчины. Думаешь, это из-за меня амма была грустная?

– Нет, ты тут ни при чем. – Я обняла ее.

Она шмыгнула носом и вытерла покатившуюся по щеке слезу. Так откровенно она разговаривала со мной впервые.

– Потом они забрали меня и заперли в темной комнате с другими детьми. И сейчас амма опять из-за меня грустит, ведь я далеко.

Я крепко обнимала Ашу, она тихо плакала, и от нее пахло сладкими манго, которые я дала ей на завтрак. В деревьях шумел ветер.

– Знаешь, амма говорила, что когда шумит ветер, это значит, она обо мне думает. И сейчас я ее слышу. А ты? – спросила Аша.

Я внимательно посмотрела на нее. Много лет назад те же слова я слышала от Мукты!

– Амма сказала, ты будешь ее искать. И еще научишь меня читать – ее же ты научила, только давно.

– Да! – Я еще крепче прижала ее к себе, одновременно смеясь и плача. – Я научу тебя, как научила и ее.

Увидев мое сияющее лицо, Динеш сперва растерялся.

– Я ее не оставлю. Она моя племянница! – заявила я и пересказала все, что услышала от Аши.

Во мне вновь загорелась надежда, пробудилась мечта отыскать Мукту.

– Это все хорошо, и тем не менее я не могу отпустить ее, пока не получу официальных доказательств, что она твоя племянница. Ведь ты даже не знаешь, сестры ли вы с Муктой. Поэтому без официального удочерения, которое возможно лишь в том случае, если Ашу признают сиротой…

– Динеш, ты серьезно? Ты только оглядись – когда я впервые сюда приехала, каждый рассказывал мне, сколько вокруг детей, которые никому не нужны. Заявлений о пропаже не существует, и документов тоже. За взятку любой чиновник когда угодно выдаст фальшивое удостоверение личности. Я работаю с вами уже почти три года. По-твоему, я не смогу о ней позаботиться? А правила – разве мы всегда их соблюдаем? Мы оба знаем, что порой приходится пожертвовать законом во имя добра.