Мать доктора Руя Пассариньо рассказала доне Эмилии об увлечении сына, и они договорились свести молодых людей, устроив совместный ужин. Ужин, обед, еще ужин, еще обед – почтенные матроны подвели доктора Руя, чуть ли не без его участия, к порогу сватовства. А как же Лу? Вежлива, любезна, но не более. Чтобы позабавить Забелу, она изображала, как незадачливый претендент на ее руку ищет лазейку для решительного объяснения и ничего не может поделать, не знает, как подойти. Какой удар ждет беднягу!

На последней неделе перед приездом Тадеу были обговорены все возможные осложнения, подтянуты все винтики. Педро Аршанжо посетил профессора Бернара, передал приглашение. Долго совещался в крытой галерее монастыря с фреем Тимотео; у того борода поседела, но смех по-прежнему звенел молодо. Через посредничество Дамиана, майора Дамиана де Соузы, Аршанжо получил аудиенцию у судьи Сантоса Круса, который пригласил его к себе домой. Беседовали долго. Осталось только поговорить с Силвой Виража.

Педро Аршанжо ходит по канцеляриям и ризницам, добывая свидетельства о рождении, о крещении, наведывается то к одному другу, то к другому с приглашением и разговором, изучает законы о браке – готовит свадьбу. Свадьбу вопреки желанию родителей, но по закону, эх, жаль, не будет яркой романтики похищения и бегства на рассвете, не будет бурнуса, парусника, бешеной скачки, погони и схватки! Дело того стоило, это было бы и развлечение, и хороший урок самодовольным упрямцам родителям. Педро Аршанжо совещается с Будианом и Валделойром, вместе они отбирают надежных людей, виртуозов капоэйры, одно имя которых бросает в дрожь даже самых бравых полицейских агентов. На всякий случай – мало ли что может произойти.

У профессора Вилвы Виража он застал какого-то худощавого мужчину лет тридцати, с рыжими усами и эспаньолкой; нервные пальцы, открытое лицо, проницательный взгляд.

– Здравствуйте, Педро Аршанжо. Позвольте представить вам доктора Фрагу Нето, который будет заведовать кафедрой после моего отъезда. Он приехал из Германии, а я туда еду, такова жизнь. – Профессор обернулся к коллеге. – Это Педро Аршанжо, мы о нем уже говорили, это человек, которого я уважаю, очень уважаю. У нас на факультете он числится педелем по кафедре паразитологии, но фактически это большой эрудит в антропологии, лучше его народные обычаи Баии не знает никто. Впрочем, вы же читали его книги.

Педро Аршанжо смущенно пробормотал:

– Профессор слишком добр ко мне, я всего-навсего любитель…

– Да, читал, и они мне очень понравились, особенно последняя книга. Наши взгляды во многом совпадают. Уверен, мы будем друзьями.

– Для меня это большая честь, доктор Фрага. А когда вы, профессор, уезжаете?

– Месяца через два. Сперва в Сан-Пауло, потом – в Германию.

– Надолго, профессор?

– Там и останусь, Аршанжо. Нет, не в Германии, туда я еду, чтобы приобрести оборудование для лаборатории, которую буду строить в Сан-Пауло, где и обоснуюсь. Условия отличные, там я смогу продолжать мои исследования. А здесь это невозможно, средств не хватает даже на самые необходимые материалы. Доктор Фрага был настолько любезен, что оставил превосходное место в Германии и из чистого патриотизма принял мое предложение участвовать в конкурсе на должность доцента и обеспечить продолжение нашей работы. Здесь он может рассчитывать на сотрудников кафедры, таких как вы и Арлиндо, а также на студентов.

– В том случае, разумеется, если я пройду по конкурсу.

Ученый рассмеялся:

– Пройдете, голубчик, даже если придется схватиться врукопашную.

Конкурс на замещение должности приват-доцента не предполагал диспута между претендентами и обычно не вызывал столько шума и волнений, как конкурс на заведование кафедрой. Однако на этот раз актовый зал медицинского факультета был переполнен, и получилась настоящая баталия: крики возмущения, аплодисменты, свист, ругань, толчея, неразбериха и даже драка.

Дело в том, что молва о Фраге Нето, молодом враче и ученом, к моменту его приезда из Европы разошлась уже довольно широко. Сам профессор Силва Виража, авторитет которого был непререкаем, пригласил Фрагу Нето участвовать в конкурсе и заменить его на кафедре. Будучи сыном состоятельных родителей, Фрага Нето после окончания университета уехал в Европу. Проведя по нескольку месяцев в Париже и Лондоне, он обосновался в Германии и занялся исследованиями в той же области и в таком же направлении, что и Силва Виража, «я – рядовой ученик великого учителя».

На конкурсе разгорелись страсти, давно уже здесь не видели такого напористого и крамольного кандидата на должность приват-доцента. Члены конкурсной комиссии оторопели от поистине неожиданных посылок и тезисов соискателя. Не был шокирован лишь один человек – сам заведующий кафедрой паразитологии профессор Силва Виража. Он потирал руки в полном удовольствии, слушая, как воинственный соискатель громит устарелые идеи, привычные концепции и даже социальные устои. Фрага Нето стоял, гордо вздернув рыжую бородку, воздев перст, и казался торжествующим исчадием ада.

Шум и скандал были вызваны не диспутом по медицинским вопросам – речь шла о тропических болезнях, – а тезисами социологического и политического характера, один другого ужасней, которые кандидат в доценты пачками бросал в лицо членам комиссии и Корпорации медиков.

Начал он с того, что объявил себя материалистом, хуже того – материалистом-диалектиком, последователем Карла Маркса и Фридриха Энгельса – «величайших философов нашего времени, открывших новую эру в истории человечества». Ссылаясь на этих корифеев, он требовал для полного искоренения тропических болезней немедленных радикальных преобразований в экономическом, общественном и политическом строе Бразилии. «Пока мы остаемся полуфеодальной аграрной страной, экономика которой зиждется на латифундиях и монокультуре, не может быть и речи о серьезной борьбе с тропическими болезнями. Наш главный недуг – отсталость, он-то и порождает все остальные». Многим профессорам сделалось не по себе: ведь они совмещали служение науке с землевладением, работу на кафедре – с выращиванием какао и разведением скота.

Дебаты достигли невиданного накала, дело дошло чуть ли не до оскорблений. С одним из членов конкурсной комиссии случился нервный припадок, он в истерике кричал: «Вздор! Вздор!»

Студенты, разумеется, взяли сторону соискателя, образовали шумную клаку, бурно аплодировали смелым выпадам Фраги Нето: «Отсталость нашей экономики – вот главный источник проказы, черной оспы, тропической лихорадки, всех эндемий и эпидемий в нашей многострадальной стране. Без радикального изменения строя нельзя всерьез говорить о мерах по искоренению ряда болезней, о профилактике, о систематической борьбе с заболеваниями, с недугами, терзающими наш народ, – нельзя говорить о здравоохранении вообще. Обещать, что такие меры будут приняты, – глупость, если не насмешка и издевательство. Пока мы не перестроим нашу Бразилию, наши исследования, какими бы оригинальными и глубокими они ни были, так и останутся разрозненными усилиями немногих талантливых энтузиастов, готовых на жертвы во имя науки. Все остальное – пустая схоластическая болтовня. Такова правда, нравится она нам или нет».