почерневшие зубы в нем торчали во все стороны, а нос, возможно сломанный много лет назад, был искривлен. На меня смотрела пара глаз, окруженных многочисленными складками и ввалившихся так глубоко, что я едва различал блеск зрачков. И все же я сразу ее узнал:

– Белена?

Старуха что-то забубнила, неспособная говорить, ибо верховные ведьмы отрезали ей язык десятки лет назад. А еще они вынудили ее вести отшельнический образ жизни посреди Ланкаширских пустошей, где нам с Макгреем посчастливилось однажды ее повстречать.

Она внимательно осмотрела мою шину и повязку, а затем подняла лицо. Маленькие, испещренные сосудиками глаза переполняли чувства.

– Это ваша работа? – спросил я, вспомнив о том, что она была опытной целительницей.

Белена кивнула и что-то буркнула. К нам подошла мисс Дубик.

– Она сделала все, что смогла, но вашей руке сильно досталось, и вы не дали ей как следует зажить. Возможно, управляться ею как раньше вы больше не сможете.

– Почему мне всегда так везет? – заныл я, а Белена подвела меня к месту возле костра. Макгрей опустился рядом.

– Ты бы это предпочел? – спросил он, помахав перед моим носом девятипалой ладонью.

Ответить я не успел, ибо между нами в тот момент уселась Кэролайн, ища защиты от окружавших нас ведьм. Упрекнуть ее за это я не мог.

Я заметил, что место на толстом камне, расположенное чуть выше остальных, пустует. Его заняла Белена, и мне выдался шанс рассмотреть ее получше.

Я помнил, что она раньше ходила в тряпье, которое с равным успехом использовала в качестве одежды и для мытья пола. Теперь же на ней было черное платье, чистое и без изысков – однако смотрелось оно в сравнении с ее прежним одеянием почти по-королевски, – а на плечах лежала толстая шаль ему в тон. Теперь она была верховной ведьмой – самой старшей и самой мудрой в этом кружке уцелевших, которые взирали на нее с почтительностью. А мисс Дубик, сидевшая по правую руку, служила ей голосом.

– Повторюсь: мы приносим извинения за то, что доставили вас сюда таким образом, – начала она после того, как Белена кивком дала добро. – Как я уже сказала, нам нужно было убедить всех остальных, что вы погибли.

– И Маргариток? – спросил Девятипалый, и мисс Дубик кивнула. – Ту свору мерзавок?

Белена кивнула и что-то промычала.

– Клубок гадюк, – сказала Дубик. – Худших из худших еще с давних пор. Пока мы копили древние знания, они собирали наемников и деньги, а еще пытались сохранить влияние. – Белена пихнула Дубик в бок, кивнув на Кэролайн. Дубик поджала губы, взглянув на ту с еще большей обидой. – Это они пристрелили вашу служанку. Не мы.

Она произнесла эти слова с видимым усилием, едва не давясь ими.

Кэролайн побагровела.

– Это вместо извинений? – злобно процедила она. – Берта была бы жива, не отправь вы меня на континент делать за вас грязную работу!

Дубик ощерилась.

– Да вы понятия не имеете, что такое грязная работа! Что… ваша семейка сделала с нами!

Белена сжала ее руку и мягко покачала головой. По нашу же сторону фронта усмирить Кэролайн постарался Макгрей – он мягко похлопал ее по плечу.

– Давайте лучше к делу перейдем, – сказал Макгрей. – Вы явно притащили нас сюда, поскольку думаете, что мы можем помочь друг другу. Так?

Белена кивнула, и Девятипалый посмотрел ей в глаза:

– Вот вы сможете связаться с принцем Альбертом?

Казалось, будто сам этот вопрос раздул костер – дрова в нем затрещали, пламя заплясало, и я внезапно ощутил укол надежды. Если кто-то здесь и способен нам помочь, то это наверняка Белена.

Однако надежда моя быстро угасла. Дубик скривила рот.

– Мы… мы пока не знаем, возможно ли это.

Кэролайн подалась вперед.

– Вот почему никто так и не вышел на связь с королевой, да? Никто не знает, как его призвать.

– Именно, – ответила Дубик. – Знаний о том, как это делать, почти не сохранилось. Это одна из множества тайн, которые были известны лишь двум старшим ведьмам, Маргарите и Осмунде. По древней традиции самыми ценными сведениями владели только они – на тот случай, если одна из них умрет. Никогда прежде обе предводительницы не погибали в одну ночь. Мы потеряли очень многое – и я имею в виду не только рецепты зелий и снадобий; как только они умерли, кошки перестали слушаться нас, и с каждым днем все больше воронов улетало и не возвращалось. В Ланкашире осталась лишь жалкая горстка сестер, а нам приходится использовать сорок, но и тех особенно не приручишь. Даже знакомые нам снадобья теперь действуют не так, как прежде, и мы не можем понять почему. Наше сестринство никогда не будет прежним.

Все женщины опустили лица, и над бассейном повисла гнетущая тишина.

Меня затопило чувство вины, и Макгрея, судя по лицу, тоже. Мы ненароком подрубили корни чему-то куда более сложному и значительному, нежели наши представления о нем.

– Мы действительно хотим помочь королеве, – снова заговорила Дубик. – Мы нуждаемся в ее расположении. Оно защитит нас от Маргариток и людей вроде лорда Солсбери. Нам нужно узнать, как связываться с принцем Альбертом.

Я усмехнулся:

– Но ведь покойные Маргарита и Осмунда не разговаривали с ним на самом деле, правда?

Белена хмыкнула и повела головой из стороны в сторону.

– Мы точно не знаем, – ответила за нее Дубик. – Как я вам уже говорила, все знания об этом утеряны.

– Как думаете, они заключили его душу в ловушку? – встрял Макгрей.

– Вполне возможно, – ответила Дубик, а затем перевела взгляд на меня. – Как возможно и то, что все эти годы они попросту обманывали королеву. Никто из нас точно не знает, как было на самом деле.

Макгрей покачал головой.

– Те две карги наверняка приняли какие-то меры на тот случай, если обе отдадут концы. Знамо дело! Вряд ли две такие ушлые ведьмы допустили бы, чтобы все их знания погибли вместе с ними.

Дубик протяжно вздохнула.

– Они действительно приняли меры. Но… несколько неочевидные.

– В каком смысле? – удивился Макгрей.

Дубик поджала губы, но Белена кивком велела ей продолжить рассказ.

– Давным-давно одной из старших ведьм кое-что передали – но не само знание, а сведения о том, где оно спрятано.

Все мы повернулись к Белене – та переплела пальцы и окинула нас крайне утомленным взглядом.

– Вы знаете, где заклинания! – ахнул Макгрей.

Белена не кивнула и не помотала головой – она лишь смотрела на огонь. Танцующее пламя отражалось в ее глазах – казалось, что форму меняют сами ее зрачки. Меня передернуло, и тут старуха подняла руку с