Она покрепче прижала малышку к груди.

– Вы можете спасти нас, – сказала она. – И если будем действовать с умом, то и мы успеем спасти вас.

36

– Ох, да бросьте! Мы такую брехню уже слышали!

Кэролайн снова вцепилась в плечо Макгрея. Она что, только и ждала повода?

– Прошу, дайте им объяснить, – сказала она. – Обругать их сможете потом.

Дубик откашлялась. Просить нас о помощи ей явно было нелегко.

– Как я уже сказала, есть еще одно место, где хранится утерянное знание. – Секунда, на которую она замолкла, чтобы перевести дух, показалась мне вечностью. – Это древний гербарий. В нем хранится вторая часть знания, которое поможет нам связаться с принцем Альбертом.

– Разве вы сами только что не сказали, что не верите во все это? – возмутился я.

– Эта книга даст нам точный ответ, – сказала Дубик, повысив голос. – Мы знаем, что Маргарита и Осмунда сверялись с этой самой книгой, перед тем как впервые призвали дух принца. И позже обращались к ней еще не раз.

Белена недовольно заворчала. Вероятно, она узнала об этом от самих верховных ведьм – прежде чем те лишили ее языка и изгнали из шайки.

– Где эта книга? – спросил Макгрей.

– Потому-то нам и нужна ваша помощь, – ответила Дубик. – Она хранится в одной из библиотек Оксфорда.

Макгрей тут же обернулся ко мне:

– Ты же там учился!

Ведьмы тоже посмотрели на меня. Они явно хорошо подготовились к этому моменту.

– Верно, – сказал я. – Я изучал там медицину, но всего одиннадцать месяцев, и было это больше десяти лет назад.

– Это лучше, чем ничего, – вам хотя бы знакомы те места, – сказала Дубик.

Я утомленно вздохнул.

– В какой из библиотек?

Белена нарисовала в воздухе круг, а потом изобразила ладонями крышу. Дубик нахмурилась – слегка озадаченно.

– Рядом со зданием, у которого есть купол. Похоже на ротонду.

– Видимо, это Бодлианская библиотека, – сказал я, и Белена яростно закивала. Впервые за много дней я улыбнулся. – Что ж, так гораздо проще. Мы можем просто подкупить старшего библиотекаря или кого-то из деканов. Если поднимем нужные связи, нам позволят делать все, что…

Белена замотала головой. Это встревожило даже малышку.

– Никто, никто не должен узнать, что мы ищем, – сказала Дубик. – Это непреложное условие. Ни лорд Солсбери, ни Маргаритки. – Она бросила взгляд на Белену, которая на сей раз покачала головой в знак несогласия. – Не могу вдаваться в детали, скажу лишь, что если они узнают, что мы вас туда послали, то немедленно поймут, как связываться с принцем Альбертом. Им нельзя даже знать, что за книгу вы возьмете.

Я выгнул бровь.

– Библиотекарь рано или поздно все равно заметит, что книга пропала.

– Мы дадим вам старый гербарий, который вы оставите на месте нужного нам, – сказала Дубик. – Пройдут месяцы, если не годы, прежде чем кто-то заметит подлог. О вашем вторжении туда – если кто-нибудь вообще его заметит – к тому времени уже все позабудут.

Кэролайн нахмурилась.

– Я понимаю, почему вы не хотите, чтобы об этом узнали другие ведьмы, но к чему вам скрывать это от лорда Солсбери – ведь с его помощью попасть туда было бы проще всего?

Макгрей закивал.

– Мы больше не нужны этому ублюдку. – Он посмотрел на меня с пугающе тревожным видом. – У него и так уже есть все нужные сведения. И он может сам охотиться на ведьм.

Я накрыл лицо левой ладонью и тяжко вздохнул. Как же я устал. Кэролайн и Макгрей выглядели столь же изнуренными.

– Наши судьбы в руках друг у друга, – сказала Дубик. – Ни у нас, ни у вас нет выбора – если только вы не желаете провести остаток жизни в бегах, шарахаясь от собственной тени. – Она с любовью посмотрела на свое дитя, глаза ее наполнились слезами. – И скажу вам так… бывают дни, когда чувствуешь, что в таком аду больше жить не можешь, и думаешь: будь я одна, – она сглотнула, – я бы просто сдалась им и покончила со всем этим.

Мы переглянулись с Кэролайн и Девятипалым. Сколь изможденными бы мы себя ни чувствовали, в глазах наших все еще горела ярость. Та самая ярость, которую я ощутил на крыше башни собора. Мы не позволим им одержать победу. Мы не отступим и отрубим голову горгоны.

Одна из ведьм передала мне миску с горячим отваром. Я принял ее и сделал большой глоток горького варева, покорившись участи, которая требовала броситься в очередную гибельную авантюру.

И я боялся, что эта окажется для нас последней.

37

Сорока, которую мы должны были выпустить на волю, как только выполним задачу, с любопытством наблюдала за всем из своей маленькой клетки. Она время от времени раскрывала крылья, чтобы удерживать равновесие на жердочке, ибо передвигались мы по самым жутким, самым непроглядным дорогам Йорка. В темноте были различимы лишь бледный подбородок Кэролайн и белое оперение птицы.

– Это та же птаха, которую они вам и в прошлый раз выдали? – спросил я у нее.

– Думаю, да, – сказала она – клетка покоилась у нее на коленях, лицо почти полностью скрывал черный капюшон. Макгрей, сидевший напротив, пристально смотрел на птицу. Под сиденьем у него был спрятан гербарий, который нам следовало оставить в библиотеке, и где-то среди его страниц пряталась подсказка к названию древней книги по колдовству, которую мне предстояло отыскать в библиотечном каталоге. Похоже, Дубик и Белена давно продумали все наперед.

Они даже приготовили для нас обшарпанную, ничем не примечательную коляску, которую тащила столь же непримечательная лошадка: достаточно темной масти, чтобы сливаться с ночью, но и не блистательно вороная, как Макгреев Черныш.

Последний должен был привезти Катерину и Джоан на встречу с нами где-то за городом. Дубик послала им весточку, в которой наказала покинуть Йорк, не привлекая внимания. Вместе с Кэролайн им предстояло отправиться в Эдинбург, где та должна была забрать миниатюрный портрет из дома бабушки и передать его ведьмам Белены. Эта загадочная вещица явно была для них очень ценна.

Вскоре мы миновали городскую стену, и даже самые слабые огни остались позади – уж не знаю, как Харрису удавалось править коляской, не съезжая с дороги.

Девятипалый, словно полной темноты ему было недостаточно, задернул шторки на окнах. Через секунду он чиркнул спичкой, и золотистая вспышка осветила ту малую часть пространства в коляске, которое оставалось свободным. Мне казалось, что мы сидим, скрючившись, в крошечной земляной норе.

Макгрей зажег сигарету, которая вскоре осталась единственным источником