– Не твое дело.

– Тебе правда тридцать лет? – вдруг спросил он, опять пожирая меня глазами.

– Удивительное нахальство... – разгневанно начала я, но тут же прикусила язычок – а ведь правда, прошлым летом я ему заявила, что мне именно столько. – Разве можно спрашивать женщину о ее возрасте? – с укором продолжила я. – Впрочем, скрывать не буду, иначе ты подумаешь, что я с тобой кокетничаю, – сегодня мне исполнилось двадцать восемь.

– Немного округлила тогда, значит, – констатировал он. – Но это не важно. Я тебя поздравляю, двойной праздник – именины и день рождения! Насчет именин – ты же почти Татьяна, да? Как я сегодня удачно...

– И не надейся – отмечать все равно не буду.

– И гости не придут, и даже шампанского не выпьешь? – ахнул он.

– Нет.

– Так же нельзя! Ух ты, какой аквариум... Не аквариум, а бассейн! А почему пустой?

– Леша, ты меня утомляешь, – устало сказала я, опускаясь в кресло. – Ты меня поздравил – спасибо, а теперь уходи.

– Я еще не все сказал. – Он остановился передо мной, такой живой, полный сил, как всегда румяный после мороза, – глазам было больно на него смотреть. – Я ж не знал, что у тебя еще и день рождения сегодня. По этому поводу нужны особые слова.

– Нет, это невозможно...

Он присел на корточки передо мной, взял меня за руку – я хотела вырвать ее, но он держал цепко.

– Ты невероятная, я не зря тебя столько искал, – серьезно произнес он. – Во-первых, тебе не дашь и двадцати...

– Боже, как банально!

– Не перебивай, тем более что это не комплимент, а истинная правда. Возраст бывает у людей, а ты не человек даже – ты сон, наваждение...

– Повторяешься, – жестко напомнила я.

– А во-вторых... – Он вдруг замолчал.

– Ну что же ты – дальше, дальше!

– Я тебя так люблю, что готов умереть вот на этом самом месте, – выпалил он.

Я осуждающе покачала головой:

– И что же мне потом делать с твоим трупом? В мусоропровод я не смогу тебя затолкать, ты слишком упитанный, да и соседи не поймут...

– С тобой невозможно говорить! – рассердился он. – Я еще таких не видел.

– А каких ты видел? – с любопытством спросила я.

– Самых обычных. Скучных. – Нахал исхитрился и поцеловал мне руку. – А ты... Я тебя не понимаю. Мне кажется, я тебя никогда не пойму, даже если сто лет проживу рядом с тобой, даже если ты полюбишь меня...

– И не надейся! – насмешливо вставила я.

– Ты далекая и прекрасная, как звездный свет, ты не человек – ты прилетела с далекой планеты, чтобы мучить меня...

– Э, батенька, да вы «Секретных материалов» пересмотрели! Истина где-то рядом, не так ли?

– Смейся, смейся...

– Леша, ты еще очень молод. Впереди у тебя большая и интересная жизнь, не надо зацикливаться на мне, тем более что я самая обычная земная женщина, да еще с очень скверным характером.

– «Очень молод»! Это ты о жалких трех годах разницы...

– А что? По-моему, существенно!

Он вскочил и нервно заходил по комнате, то и дело натыкаясь на разбросанные вещи.

– Пожалуйста, не мельтеши перед глазами...

– Между прочим, мужчины умирают раньше женщин в среднем на пять лет, я в какой-то передаче слышал. Немного форы у меня есть!

– Я не понимаю...

– «Они жили долго и умерли в один день» – ты когда-нибудь слышала это?

– Да, я помню, что ты любитель всяческих пословиц и поговорок.

– Я бы хотел всю свою жизнь прожить рядом с тобой. Каждый день – вплоть до самого последнего, чтобы ни одной минутки, ни одной секунды не прошло бесполезно... Да и то, мне кажется, целой жизни мне будет мало, чтобы любоваться тобой, чтобы с тобой говорить... Ругай меня, пинай, вытирай об меня ноги – я все готов стерпеть, лишь бы слышать твой голос!

– Это уже мазохизм, – сурово произнесла я. Судя по всему, странный парень был уже не в себе – глаза его горели, волосы топорщились в разные стороны, хотя незадолго до этого он их приглаживал. В своих метаниях по комнате он умудрился свалить стул и чуть не опрокинул китайского фарфорового божка, стоявшего на подзеркальнике. – Осторожно! Леша, голубчик...

Самым страшным было не то, что он мог нанести урон моему интерьеру, а то, что его страсть начинала давить на меня. До недавних пор я вполне спокойно относилась к его присутствию, но сегодня, когда при ровном и пронзительном свете, льющемся из окон, он глядел на меня восхищенно и испуганно и было видно, что он молод и полон сил, и ради своей любви готов горы своротить, мне стало не по себе. Я вдруг представила на миг – на один только миг! – что откликнусь на его чувства и позову его к себе... Вот так – взмахну рукой, и он тут же окажется рядом, руки, губы... Нет! Кровь прилила к сердцу и тут же отхлынула назад.

– Чем же я так очаровала тебя? – лениво, словно нехотя спросила я, боясь, что дрожащий голос меня выдаст. – Я самая обычная девушка, не хуже и не лучше других. Специально я тебя не завлекала, обещаниями не обманывала, не кокетничала, даже наоборот – все время гнала прочь. Может быть, испробовать новое средство, не отталкивать тебя? Ведь только запретный плод сладок...

Я говорила несерьезно – просто играла словами, пытаясь привести себя в нормальное расположение духа. Но то, что я увидела в его глазах после этих слов... Я позвала его, и он откликнулся.

– Не подходи! – крикнула я, выставив вперед ладонь, хотя этот жест, я понимала, был слабой защитой. – Еще один шаг – и ты не увидишь меня больше, не найдешь нигде!

Не знаю, что я имела в виду, произнося эти слова, – то ли то, что собиралась скрыться на просторах нашей родины, где меня даже с армейским биноклем не отыщешь, то ли... Нет, и вправду, я бы действительно умерла, если бы позволила Алексею прикоснуться к себе. Потому что худшего предательства и представить себе было нельзя, ведь Митя находился где-то рядом, я ощущала его незримое присутствие, я была полна самой горячей и преданной любовью к нему, и не имело значения, что он растворен в этом сером зимнем свете. Второй раз я не могла предать его!

– Не подходи!

Я видела – он уже был готов оказаться рядом со мной, но, вероятно, ужас в моих глазах остановил его. Мертвая тишина повисла в воздухе, было лишь слышно, как бьется мое сердце. Или его – я не знаю...

– Ну что же, пора заканчивать визит, – через минуту смогла я произнести, улыбаясь великосветской улыбкой, как ни в чем не бывало. – У меня тут еще дела кое-какие... – разумеется, никаких дел у меня не было, разве что я собиралась хлебнуть немного коньячку ближе к вечеру за собственный день рождения, да и за именины тоже. Я же почти Татьяна – двадцать пятое января!