Граф де Дижон подошел к начальнику императорской канцелярии:

— Итак, господин де Молесм, император уже принял решение?

— Мой любезный граф, император действительно даст вам ответ в ближайшее время.

— Скажите, а сколько мне придется ждать?

— Нам еще нужно уладить кое-какие детали, которые беспокоят императора.

— Какие именно?

— Не будьте таким нетерпеливым. Сейчас наслаждайтесь пиром, а завтра зайдите ко мне часов в десять.

— А вы не могли бы организовать для меня встречу с императором?

— До того как вас примет император, нам с вами нужно кое о чем поговорить. Я уверен, что нам удастся прийти к соглашению, которое устроит и вашего сюзерена, и моего.

— Не забывайте, что вы француз, так же как и я, и, кроме того, вы кое-чем обязаны Людовику.

— О мой славный король Людовик! Когда он отправлял меня в Константинополь, то строго-настрого приказал мне служить его племяннику, как ему самому.

Это заявление дало понять графу де Дижону, что де Молесм предан, прежде всего, Балдуину.

— Я приду к вам в десять часов.

— Я буду вас ждать.

Кивнув своему собеседнику, де Дижон отошел от него и стал искать взглядом Марию, двоюродную сестру Балдуина, которая делала пребывание де Дижона в Константинополе весьма приятным.

* * *

Андре де Сен-Реми вышел из часовни в сопровождении примерно двадцати рыцарей. Они прошли в трапезную, где обычно тамплиеры подкреплялись хлебом и вином.

Старший тамплиер был суровым человеком, он сумел сохранить нравственную чистоту в окружающем его развратном Константинополе и тщательно следил за тем, чтобы во вверенную ему твердыню тамплиеров в этом городе не проникали похоть и стремление к роскоши.

Еще даже не светало. Прежде чем приступить к своим повседневным делам, рыцари позавтракали хлебом, смоченным в вине. Завершив эту весьма скудную трапезу, братья тамплиеры Бартоломей дос Капелос, Ги де Боже и Роджер Паркер направились в рабочую комнату де Сен-Реми.

Хотя старший тамплиер пришел туда на каких-нибудь две минуты раньше, он уже ждал их с нетерпением.

— Начальник императорской канцелярии еще не прислал мне сообщение о том, примет ли меня император. Думаю, что — в свете последних событий — он был слишком занят. Балдуин хранит Мандилион в ларце, стоящем возле его кровати, и уже сегодня де Молесм начал переговоры о его цене с графом де Дижоном. При дворе ничего не знают о том, что произошло с королем Франции, хотя вполне естественно предположить, что вскоре прибудет посыльный из Дамиетты с этими печальными известиями. Мы больше не будем ждать, когда нас позовет начальник императорской канцелярии, а сами пойдем сегодня во дворец и попросим встречи с императором, чтобы сообщить ему, что его августейший дядя находится в плену у сарацин. Вы пойдете со мной, и не вздумайте проболтаться о том, что я собираюсь сообщить императору.

Все трое рыцарей кивнули в знак согласия и, последовав быстрым шагом за своим начальником, вышли на площадку внутри крепости, где юноши-прислужники уже держали наготове лошадей и вьючных животных. Трое верховых слуг и три мула, нагруженных тяжелыми мешками, дополняли делегацию тамплиеров.

Солнце уже взошло, когда тамплиеры подъехали к дворцу. Увидев старшего тамплиера Константинополя, дворцовые слуги очень удивились, тут же решив, что произошло нечто очень важное, раз уж такая особа приехала во дворец в столь ранний час. Начальник императорской канцелярии читал документы, когда к нему стремительно вошел слуга и сообщил, что прибыл де Сен-Реми со своими рыцарями и что они просят немедленной аудиенции у императора.

На лице Паскаля де Молесма появилось выражение обеспокоенности. Весьма уважаемый им Андре де Сен-Реми не приехал бы во дворец, не получив заранее согласия императора на аудиенцию, если бы не произошло что-то из ряда вон выходящее.

Де Молесм поспешно направился навстречу старшему тамплиеру.

— Мой любезный друг, вы пришли так неожиданно…

— Мне необходимо срочно встретиться с императором, — совсем нелюбезно перебил де Молесма его любезный друг.

— Скажите мне, что случилось?

Тамплиер немного подумал, прежде чем ответить.

— У меня есть очень важные для императора известия. Нам нужно поговорить с ним с глазу на глаз.

Де Молесм понял, что ему больше ничего не удастся выудить из старшего тамплиера. Можно было бы, конечно, сказать ему, что император не сможет его немедленно принять, если он, начальник императорской канцелярии, предварительно не выяснит, действительно ли это известие является важным и срочным. Однако де Молесм отдавал себе отчет в том, что подобная тактика не сработает с де Сен-Реми и что, если того заставить ждать, он просто развернется и уйдет, ни слова не говоря.

— Подождите здесь. Я сообщу императору, что вы хотите срочно с ним встретиться.

Четверо тамплиеров остались стоять в комнате в полном молчании. Им казалось, что за ними следят невидимые глаза, способные читать по их губам еще до того, как с них слетят какие-либо слова. Они все еще продолжали ждать, когда пришел де Дижон, чтобы встретиться с начальником императорской канцелярии.

— Господа… — де Дижон сделал общий поклон.

Тамплиеры кивнули ему в знак приветствия. После этого они перестали обращать какое-либо внимание на графа. Де Дижона весьма удивило присутствие в императорском дворце такой представительной делегации ордена тамплиеров.

Не прошло и получаса, как начальник императорской канцелярии быстрыми шагами вошел в примыкающий к императорской канцелярии зал, в котором его ждали тамплиеры.

Он лишь жестом поприветствовал де Дижона, несмотря на то что встреча с графом была для него очень важной.

— Император вас сейчас примет в своих покоях. Вам же, граф де Дижон, придется подождать меня, потому что я в любую минуту могу понадобиться императору.

Балдуин ждал их в комнате, примыкающей к тронному залу. По его глазам было видно, что он обеспокоен столь неожиданным визитом. Интуиция подсказывала ему, что тамплиеры принесли ему плохие известия.

— Скажите мне, господа, что случилось настолько срочное, что вы не можете подождать, чтобы вам назначили аудиенцию в обычном порядке?

Андре де Сен-Реми сразу перешел к делу.

— Господин, сообщаем вам, что ваш дядя, король Франции Людовик, был взят в плен у Аль-Мансуры. В настоящее время идут переговоры о его освобождении. Положение складывается серьезное. Я посчитал необходимым вам об этом сообщить.

Лицо императора стало таким бледным, как будто от него отлила вся кровь. Несколько секунд он не произносил ни слова. Балдуин почувствовал, как бешено, заколотилось его сердце и задрожала нижняя губа — совсем как в детстве, когда он изо всех сил пытался не заплакать, чтобы отец не наказал его за проявление слабости.