Я кивнула, о подобных устройствах я читала. Их часто использовали преступники, заметая следы и укрываясь от полиции. Но зачем именитому профессору использовать уловки жуликов и от кого он скрывается?

Инквизитор снова нахмурился, похоже, ему легче давалось суровое выражение лица, чем смех и улыбка. Да и пользовался он ими крайне редко, словно боялся увлечься. Зря! У Эвана был удивительный, грудной смех.

— Нет, мы его вычислим, но на это нужно время, а каждая новая ночь приближает нас к точке невозврата, — вздохнул Эван.

Это точно, уже двое убитых есть, сколько людей погибнет в этой реальности, прежде чем верхушка инквизиции зашевелится? Если сбудутся события из сна…

— Посол? — настороженно уточнила я.

— Жив-здоров, — вздохнул метаморф, — Но я никак не могу приставить к нему охрану. А без веских доказательств Дарли не предложит ему стазис. Сама понимаешь, нет веских аргументов для паники.

— Понимаю, — согласилась я. — Я не аргумент?

— Не для всех, — ответил с улыбкой инквизитор. — Но и тут у меня есть одна идея.

И Эван с улыбкой кивнул на телефонный аппарат, стоящий на столе. Там как раз в центре диска циферблата тускло сверкнул кристалл.

— Мы не можем погрузить господина посла в стазис, но помешать ему спать нам никто не запретит, — расхохотался Эван.

И коснулся одного из амулетов на запястье. Циферблат, тихо позвякивая, начал вращаться, набирая номер. Из трубки были слышны голоса, приглашающие посла к телефону. Только мужской голос начинал сонно бормотать на том конце провода, как связь обрывалась.

— А не засекут? — хихикнула я.

— Меня? — Эван с удивлением приподнял бровь, — Обижаешь. Даже в случае разоблачения все происходящее расценят как мелкое хулиганство, максимальное, что грозит — штраф. Формально предписаний Дарли я не нарушаю.

И снова янтарные глаза метаморфа наполнились озорными искрами. Полумрак комнаты обволакивал, сужал пространство вокруг до точки, в пятне искусственного света. И в душе опять заворочался липкий страх.

— А если это тоже сон? — стараясь не дрожать, шепнула я.

Эван поморщился и сел ровнее. В его взгляде я видела отражение моих страхов. Именно так завершился наш прошлый сон. Безумие происходящего пугало и… завораживало.

— Пообещай, — снова шепнула я, касаясь пальцами щеки мужчины, — что разыщешь меня после пробуждения.

— Обещаю, — шепнул он, целуя мою ладонь.

Одно слово, но как много в нем я смогла расслышать. Тысячи оттенков эмоций, от страха до страсти. И какое имеет сейчас значение, спим мы или нет? Когда нас так безумно тянет друг к другу, что мышцы сводит невольной судорогой и хочется плакать от эмоций, которые разрывают сердце.

Эван осторожно потянул меня за руку, заставляя соскользнуть к нему на колени. Все стало не важно, только тихий шепот над ухом:

— Останься… Не уходи…

Я не стала отвечать. Какой смысл в словах? Щелчок выключателя погрузил комнату в непроглядный мрак. Только звезды за окном мерцали льдинками на черном бархате неба. И глаза цвета янтаря смотрели с нежностью, словно я была одной из звезд, упавшей в ладонь. Как я жила раньше без этих глаз? Этих губ? Сильных рук, которые не отпускали ни на секунду.

С грохотом полетели на ковер папки с бумагами и вычурная чернильница. В темноте остались только звуки и прикосновения, превращавшие тело в сплошной оголенный нерв. Когда кровь лавой бежит по венам, а каждый поцелуй возвращает к жизни.

Перемещение из кабинета в спальню прошло для меня как-то незаметно, я словно вывалилась из одной реальности в другую, где с шуршанием на паркет падала одежда, а под пальцами растекался прохладой шелк простыней.

Где тьму пропахшей весной ночи разрывали тихие стоны и срывающееся от страсти дыхание. Этот мир родился для меня заново, расцветая пестрыми красками, как раскрашенная ребенком старая открытка. Я впервые дышала полной грудью, растворяясь в собственных чувствах и ощущениях. Я влюблялась в этот мир, открывая ему свое сердце и душу, выкрикивая во тьму ставшее родным имя.

— Люблю…

Это слово обрело для меня новый смысл… И мне не нужно было слышать его в ответ, я ощущала любовь кожей. Нас не стало, мы растворились где-то в лучах лунного света, стали единым целым. И сердце колотилось в груди сильнее, когда у уха слышалось хриплое:

— Моя…

От пения птиц закладывало уши и кружилась голова. Яркие, стремительные, они украшали кусты и деревья подобием райских цветов. Гнули ветви тропических деревьев, гроздями облепляли лианы. Павлины нагло вышагивали по дорожкам, пугая своими жуткими воплями. Пахло фруктами и цветами, а где-то вдалеке тихо играла гитара.

— А у твоего дружка есть вкус, — осматриваясь по сторонам, усмехнулся Эван.

— Он такой же мой, как и твой, — фыркнула я, наклоняясь.

Под ногами валялось блестящее павлинье перо, и я не удержалась, чтобы не поднять его. Ну и пускай это сон. Пускай иллюзия рассыплется утром. Мир Аурелиса был пропитан солнцем, теплом, жаждой жизни. И мне хотелось унести частичку этого мира с собой… или хоть пощупать.

— Ну, мой зов он игнорирует. — отметил как бы между прочим Эван.

— Не ревнуй, — наигранно вздохнула я и пощекотала инквизиторский нос краешком пера. — Во-первых, он занят…

— Вот как? А во-вторых? — поморщился метаморф.

— А во-вторых, занята я.

И показала инквизитору язык. Хмель от проведенных вместе часов еще не рассеялся, хотелось смеяться и шутить, но стоило закрыть глаза, как мы оба провалились в этот пестрящий всеми красками мир. Мы оказались на извилистой дорожке, по которой сейчас и шли, взявшись за руки. Инкуба мы нашли на берегу ручья в компании Сюзанны. Аурелис опять был в «образе», разодетый в белое, как и его спутница. Влюбленным явно было не до нас, они о чем-то весело беседовали, лежа в высокой траве. Демон что-то вдохновенно рассказывал девушке, а она кормила его виноградом.

— А вы задержались! — со смехом произнес Аурелис, заметив наше появление.

А потом еще и подмигнул мне с таким видом, будто знал какую— то, только нам известную тайну. Демон, что с него взять? Еще и с его специализацией. Сюзанна смутилась, и села ровнее. Вскоре мы тоже разместились на мягкой траве, рядом с парочкой.

— А ты заждался весь? — в тон демону отозвалась я.

Сюзанна глупо хихикнула, демон мою шпильку проигнорировал. Эван тактично кашлянул в кулак, намекая, что мы сюда явились не для светской беседы.

— Ты обдумала наш разговор?

Черт, разговор! Я показательно хлопнула себя по лбу. Голова у меня была занята совершенно другими вещами, и если я и шла к Эвану поговорить о деле, то потом у меня из головы выветрились все мысли.