Темнота клубилась вокруг нас, и в этой безызвестности становилось все страшнее и страшнее.

— Думай, ведьма, — шепнул Аурелис, — не бывает случайных встреч. Разные судьбы не перехлестываются просто так.

Откуда мне знать, зачем судьба сталкивает нас с теми или другими людьми? Зачем она толкнула меня в объятия Филлипа? Чтобы посмеяться? А Эвану всучила в жены продажную суку, для чего? Для урока? Какого? Зачем нам столько боли и одиночества?

Я прожила всю свою юность и детство с клеймом темной твари. Люди боялись меня, презирали, избегали. Но что общего может быть у меня с непутевым профессорским сыном? Он загубил свою жизнь, губил жизнь невесты… В чем мы похожи?

Меня доканывает этот бездушный мир, но я не хочу вреда никому вокруг. Я не желаю менять мироздание себе в угоду. Я просто хочу жить. Спокойно, тихо, по возможности счастливо, и не бояться, что меня убьют как бешеную собаку. Я устала от одиночества и просто хочу счастья…

— Не знаю, что ты там делаешь, но это работает, — выдохнул инкуб и кивнул куда-то во мрак.

Там медленно расступалась тьма, рисуя перед нами очертания старинных каменных ступеней, уходящих вверх сквозь мрак.

Первый шаг сделать было неимоверно страшно, камни под ногами дрожали, словно подвешенные на леске. Один, другой, третий. Аурелис отстал, отпуская меня одну брести в неизвестность. Четвертая, пятая, шестая ступенька, но тьма не заканчивалась, она продолжала обволакивать меня.

Шелестела невидимыми крыльями, шептала множеством голосов. Звала за собой. Только вот меня пугал этот зов, словно что-то внутри останавливало. Страх и любопытство, словно шаги над пропастью. И я продолжала подниматься, уже видя перед собой очертания двери. Ободранной, стальной, со следами ржавчины и вмятинами от ударов. Что она скрывает? Или от кого скрывает нас?

— Ведьма, там небезопасно! — донесся далекий голос инкуба.

Я промолчала. Небезопасно было всюду, пока за гранью снов пряталось это нечто. Дверь со скрипом открылась, стоило коснуться изъеденной ржавчиной ручки. Я не успела перешагнуть порог, меня просто вышибло оттуда, ударом в грудь. А потом из темного провала за дверью на меня полезла чернота со знакомо сверкающими глазами.

— Нашла? — ехидно уточнил Аурелис, поймавший меня в полете.

— Не совсем то, что искала, — криво усмехнулась я.

А темная масса уже червем вываливалась из-за железной двери, смешиваясь с мраком вокруг. Итак, похоже, встретиться с Марком нам не позволят ни в реальности, не во снах.

— А оно в том сне было помельче, — пискнула я, разглядывая тварь.

— У меня чувство, что он пытается его сдержать, — помедлив, произнес инкуб. — Но уже не справляется.

А тьма вокруг оживала, прорастая шипастыми отростками, которые тянула ко мне. Аурелиса они игнорировали. Демон тряхнул головой и оскалился, шипение за нашими силами усилилось.

Щупальца хлыстами вились вокруг нас, но я все же умудрялась уворачиваться. Аурелис дернул меня за руку, выталкивая в очередную червоточину. Мы с размаху рухнули в холодные морские воды, захлебываясь от соленой воды. Я всегда любила стихию воды, но предпочитала наблюдать за опасными волнами с берега.

— Может, лучше просто дать мне проснуться? — побулькивая, возмутилась я.

— Это я и попытался сделать, — прохрипел инкуб, — но меня швырнуло сюда.

Чудно. Сначала нас с Эваном не додушили деревья — убийцы, теперь дотопят в море, как слепых щенков. Воистину, люди способны чувствовать неприятности перед их свершением, так как в ответ на мои мысли, вокруг лодыжки обвилось что-то холодное и скользкое. Я надеялась, что это были водоросли.

Меня рвануло под воду, вытряхивая остатки воздуха из легких, он мелкими пузырьками несся вверх, туда, где стремительно удалялся солнечный свет. Я отчетливо поняла, что теперь попала в ловушку. Здесь у меня нет сил повлиять на мир сна. Я беззащитна, как слепой без поводыря, и все происходящее очень сильно напоминало силки, в которые я сама, добровольно сунула голову.

Кто-то тянул меня за руку, но я уже не чувствовала своего тела. Дышать было уже нечем и я судорожно извивалась, в тщетной попытке вырваться из смертельного захвата. Силы вытекали из тела, но я продолжала рваться на свободу. Но, сердце замедляло удары, дыхание останавливалось. Меня еще хватали за плечи, тянули куда-то. Вниз? Вверх? Мне было уже все равно, в глазах темнело, пока тьма не накатила окончательно.

— Тори! Очнись, дыши!

Этот голос, скрипучий и злой, бил по барабанным перепонкам, а легкие разрывало от боли. Я согнулась пополам, выплевывая горькую воду с огрызками водорослей. Свет ударил в глаза, и я обнаружила себя лежащей на полу в спальне Эвана. Вокруг валялись обрывки ламинарии и мелкие рыбешки. Одна из них билась перед моими глазами, судорожно хватая ртом воздух, почти как я. Пол был залит водой, намокла постель, забрызгало стены, словно на комнату обрушился водопад, прямо из потолка.

— Как ты? — Эван потянул меня за плечи, разворачивая к себе.

Он тоже был весь мокрый, и очень перепуганный. В коридоре уже слышался топот и взволнованные голоса, кто-то просил вызвать полицию. Кто-то спрашивал про ружье.

— Жива, — прохрипела я. — Как я тут очутилась?

— Выпала из неоткуда, вместе с потоком воды, — фыркнул Эван. — Меня вышибло из сна десятью минутами раньше.

В двери уже громко колотили. Эван что-то выкрикнул, успокаивая прислугу. Потом завернул меня в халат, а сам принялся рыться в шкафу, разыскивая сухую одежду. Я осталась сидеть на полу, с ужасом думая над тем, какой ценой меня смогли вышвырнуть из сна в реальность.

— Проверь Сюзанну, — шепнула я.

* * *

— Все хорошо, такие приступы бывают, — прохрипела Сюзанна, хватая ртом воздух.

Эван обнаружил ее задыхавшуюся в собственной постели. Виной тому был не кошмар, а мое чудесное возвращение из объятий смерти в реальный мир. Я не питала иллюзий, касательно того, как мне удалось спастись. Печать все так же уродовала спину, так что вернуться сама я не могла. Это Аурелис вышвырнул меня из того кошмара, и последствия его действий я сейчас наблюдала. Сюзанна кашляла кровью и стремительно бледнела. Ее уже не поддерживала магия демона. Он, судя по всему, остался там, в холодной океанской воде. И ради кого? Ради меня?

Эван отправился вызывать врача, а я осталась с девушкой, чувствуя себя последней дрянью. Это моя вина, в том, что больше она не увидит пестрых снов про райский остров. Зори уже мельтешил по комнате, стаскивая на постель Сюзанны подушки, пледы, одеяла. Я неуклюже помогала ему, стараясь не смотреть на девушку.

— Не нужно, — шепнула она, сжав мое запястье своими тонкими пальцами.

От звука ее голоса я вздрогнула, но поднять взгляд так и не смогла.