— Хорошо, — ответил Манила. — Три дня тебя не тронут. За остальных, сам понимаешь, поручиться не могу. — Он помолчал, спросил: — Я смогу прийти на похороны?

— Приходи. И еще… Не выходи из «Царь-града». Тебя пасут и завалят, как только увидят.

— Это вряд ли, — голос Манилы стал чуть мягче. — Но за предупреждение спасибо. До встречи.

В трубке запищали короткие гудки.

Выезжая через КПП, Дима предупредил охрану, чтобы никого не пускали. Никого, кроме женщины с фамилией Светлая. Он сделал это на всякий случай. Если Катя сумеет вывернуться, в чем, впрочем, Дима сомневался, ей понадобится укрытие.

* * *

Лемехов и Панкратов ждали его, сидя в салоне «восьмерки». Когда Дима подъехал к кинотеатру, Лемехов опустил стекло:

— Шикарная все-таки у тебя тачка. Дашь порулить?

— Садись, — кивнул Дима. — Как насчет адреса?

Оперативник вытащил из кармана листок бумаги, покрутил в пальцах:

— Танцуй.

— Я похож на кабацкую шлюху? — спросил Дима.

— Да ладно, чего ты напрягся-то? — Лемехов протянул ему листок. — Знаешь, где живет Седой? Скажу — не поверишь.

— И не надо, — парировал Дима, разворачивая записку. — Сам прочту.

Адрес впечатлил. Седой проживал километрах в пяти от города, в дачном поселке Петунино, в двадцать пятом коттедже. Когда-то поселок действительно был поселком, но за несколько последних лет разительно переменился. Трехэтажные особняки росли там, как грибы после дождя. Если этажей было меньше, считалось — халупа, сараюшка.

— Мне тут один знакомый позвонил, — сообщил Лемехов, забираясь в салон «БМВ». — Он в отделении работает дознавателем. Нормальный парень. Интересовался, что там у нас за свара такая.

— Это вы к чему? — Дима уступил Лемехову место за рулем, сам устроился на соседнем сиденье.

— А к тому, что он про Катеринины неприятности знает.

— Откуда?

— А ты угадай, — Лемехов нажал на газ, махнув рукой Панкратову, оставшемуся в «восьмерке».

«БМВ» рванул с места, сочно заурчав мощным двигателем.

— Их машина повезет Катю, — подумав полминуты, ответил Дима.

— Точно, — кивнул Лемехов. — Молоток, хорошо соображаешь.

— Он не сказал, когда?

— Часам к девяти они будут. — Лемехов взглянул на часы. — Сейчас восемь без трех, так что у нас в запасе пара часов есть. Пока подъедут, пока оформят все. Я на всякий случай попросил Гришу последить. Если что, он тебе на трубку перезвонит.

— Диктофон купили?

— Извини, запамятовал. — Оперативник полез в карман, достал диктофон — серебряный цилиндр, напоминающий обычную перьевую ручку, разве что чуть толще. — Батарейки мы вставили. Только продавщица сказала, их надолго не хватает, лучше фирменные брать. «Энерджайзеры» или «Варту».

— Спасибо, — Дима сунул диктофон в нагрудный карман пиджака.

— Не за что, — легко отозвался Лемехов. — Кстати, Гриша тебе про мужика этого рассказал? Про Америдзе?

— Рассказал, — кивнул Дима.

— Что он не мент вовсе.

— Рассказал.

— А рассказал, кто он?

— Рассказал.

— И насчет наркоты рассказал?

— И насчет наркоты.

— Гриша — трепло, — коротко резюмировал Лемехов.

— Радуйтесь. Иначе пришлось бы вам рассказывать, — пожал плечами Дима.

«БМВ» пролетел по Октябрьскому проспекту, помчался к выезду из города. Лемехов чуть опустил стекло, включил музыку.

До Петунина ехали молча, слушали «Авторадио». Только на самом подъезде Лемехов сказал:

— Знаешь, что я думаю? Я думаю, это дело рук Манилы.

— Почему?

— Ну, сначала я решил, что это твой отец постарался. Но его… В общем, застрелили, уж извини. Остался Манила. Кто еще мог такую операцию провернуть? Не мальки же?

— Не мальки, — согласился Дима.

— А больше некому.

— Есть кому, — сказал Дима.

Лемехов внимательно посмотрел на него.

— Ты знаешь, кто это сделал?

Дима кивнул в сторону маячащих впереди добротных кирпичных особняков:

— Седой знает.

На въезде их остановила охрана. Дима подумал, что не только Кроха заботился о собственной безопасности. Вообще, типичная отличительная черта этой страны — заборы и охрана. Людям, имеющим деньги, хочется жить красиво, но чтобы красоту эту видело как можно меньше народу.

— К кому? — спросил квадратный охранник, придерживая висящий на плече охотничий карабин.

— К Перепелкину Олегу Ивановичу, — ответил беспечно Лемехов. — Тридцать шестой коттедж.

Охранник сверился с записью в специальной книге, поднял шлагбаум:

— Проезжайте.

— Кто такой Перепелкин? — спросил Дима.

— А черт его знает, — дернул плечами оперативник и охотно пояснил: — Я, как узнал, где Седой обитает, сразу позвонил в ГУВД и попросил данные на кого-нибудь из проживающих в Петунине. Ну, мне и дали этого Перепелкина. Там у нас сержант такой исполнительный сегодня дежурит — чудо просто.

Улочки поселка оказались аккуратно залиты отменным асфальтом. Фонарные столбы по обочинам — изящные, красивые, словно леденцы на палочке.

— Вот живут люди, — вздыхал Лемехов. — И как только Седого угораздило сюда забраться? Вроде законник, жить должен, согласно понятиям, скромно.

— Для тех, кого это интересует, он и живет скромно. На улице Летчика Терентьева.

Двадцать шестой дом оказался роскошным особняком, соответствующим местным стандартам. Три этажа, кирпич, черепица, широкая лужайка за домом, цветники и дорожки, выложенные мраморной плиткой.

— Некисло у нас законники живут, — оценил оперативник и выбрался из машины.

Дима последовал за ним. Они подошли к воротам, нажали кнопку звонка. Через полминуты в створке приоткрылся «глазок».

— Кого? — спросили без особой приязни.

— Нам бы с Седым потолковать, — заявил Лемехов.

— Нет здесь такого, — отрубил страж.

— Милиция, — Лемехов достал корочки, сунул под самый «глазок». — Открывай давай.

— Сейчас. Сперва постановление принеси, потом ксивой размахивать будешь, — ответили с той стороны.

— Минуту, — вышел вперед Дима. — Скажите хозяину, приехал Дима Мало, сын Крохи.

«Глазок» закрылся.

— Вконец оборзели, — возмущался Лемехов. — Раньше как хорошо было. Постучал, крикнул: «Милиция!» — и заходи, пожалуйста. А теперь? Все грамотные стали, постановления им подавай…