Миссис Фишпоул чуть не задушила Мэгги в своих объятиях, хотя девочка сидела тихо, затаив дыхание. Она знала, что приемная мать не причинит ей никакого вреда. Шапочка, которую ей подарила Лина и с которой Мэгги все это время не расставалась ни на минуту, теперь валялась на полу.

— Да, было уже слишком поздно, — повторила миссис Фишпоул. — Я поняла, что никогда не прощу себе того, что сделала. Обезумев от горя, я выбежала тогда на улицу, стала расспрашивать прохожих о том, в каком направлении вы ушли, но никто не мог сказать мне ничего вразумительного. У меня сжималось сердце, когда я думала о том, что добровольно отдала свою маленькую Мэгги в чужие руки. Я даже не запомнила вашего имени!

— Мне искренне жаль, что я причинил вам столько горя, — качая головой, промолвил Том.

— Конечно же, я не оставлю вам ребенка, — прищурившись, сказала миссис Фишпоул таким тоном, словно была готова схватить скалку, если вдруг Том посмеет возражать. — Я ушла с работы и теперь сама смогу присматривать за Мэгги.

— Мистер Холланд совершил ошибку, — с улыбкой промолвила Лина, пытаясь успокоить миссис Фишпоул, — но он сделал это без злого умысла.

— Я понимаю это, — неохотно согласилась с ней миссис Фишпоул. — Однако мистеру Холланду все же не следовало забирать у меня Мэгги.

— Как я понял, вы собирались ехать в родные края, чтобы попытаться отыскать там малышку, — сказал Том. — Могу я узнать, изменились ли ваши планы теперь, когда Мэгги снова с вами? Вы все же вернетесь в восточный райдинг или будете искать работу в Лондоне?

— Я поеду домой, — решительно заявила миссис Фишпоул. — Я много думала об этом в последнее время и пришла к выводу, что Лондон не для меня. Я вернусь на родину вместе с Мэгги. Отныне ее будут звать Мэгги Фишпоул. А если кто-нибудь косо взглянет на мою дочь, будет иметь дело со мной.

— Прекрасный план, — сказала Лина. Она была искренне рада, что Мэгги и миссис Фишпоул снова обрели друг друга. — Мэгги повезло, она нашла чудесную мать!

Миссис Фишпоул на мгновение даже смутилась.

— Что касается матери… — пробормотала она. — Честно говоря, я никогда не думала, что у меня будет ребенок… Но я уверена…

Она замолчала, утирая слезы.

— Вы будете чудесной матерью для Мэгги, — принялась убеждать ее Лина, видя, что миссис Фишпоул не может говорить от накативших на нее эмоций.

Мэгги тем временем сидела под крылышком миссис Фишпоул, как птенец, ожидающий жирного червячка.

— Я знаю, что отцу Рануолду, служащему в кафедральном соборе, нужна экономка, которая умеет хорошо готовить, — высказал Том мысль, которая только что пришла ему в голову. У отца Рануолда никогда не было экономки, и он, судя по всему, не думал ее заводить. — Вы наверняка подошли бы ему. Если вас устраивает эта работа, я могу написать ему записку с рекомендациями.

«Отцу Рануолду наверняка придутся по вкусу пирожки с рыбой и колбасой», — подумал он.

— Я очень признательна вам за заботу, — сказала миссис Фишпоул. — Думаю, у меня все получится, хотя я никогда не вела домашнее хозяйство в чужом доме.

— Отлично, — промолвил Том. Он быстро написал записку преподобному Рануолду и вручил ее миссис Фишпоул. — Разрешите мне оплатить проезд Мэгги. Я чувствую себя виноватым за те огорчения, которые причинил вам обеим, и хочу загладить свою вину.

— Я не откажусь от денег, — сказала миссис Фишпоул. — Честно говоря, сейчас я нахожусь в довольно стесненных обстоятельствах. Я хотела занять денег на дорогу у мужа моей золовки, но он довольно скупой человек.

— Я с огромным удовольствием помогу вам, — заверил ее Том. Встав со своего места, Лина подошла к стулу, на котором сидела миссис Фишпоул, и что-то прошептала на ушко Мэгги. Девочка улыбнулась и протянула ей ладошку. Лина вложила ей в руку какой-то подарок, и Мэгги тут же зажала его в кулачке. Миссис Фишпоул не заметила этого, поскольку пересчитывала деньги, которые ей дал Том.

— Этого нам хватит, чтобы доехать до восточного райдинга, — сказала она. — Большое спасибо. Я вообще-то не беру милостыню. Элза Фишпоул — гордая женщина, привыкшая полагаться только на себя. Мы с Мэгги сумеем заработать себе на жизнь, правда, дорогая?

Девочка взглянула на нее и вдруг расплакалась.

— Ну, чего ты разревелась? — грубоватым тоном спросила миссис Фишпоул. — Все будет хорошо, утри слезы. — И она стала укачивать Мэгги, как младенца. — Запомни, мы, Фишпоулы, никогда не плачем.

Лина и Том простились с миссис Фишпоул и вышли из комнаты. Мэгги продолжала рыдать, словно доказывая своим примером, что Фишпоулы, особенно маленькие, все же иногда плачут.

— Что вы дали Мэгги? — спросил Том, когда они снова сели в наемный экипаж.

— Свое кольцо, — ответила Лина.

— Кольцо? Какое кольцо? Она пожала плечами:

— То, которое подарил мне ваш брат.

— Рис подарил вам кольцо?! — воскликнул Том, не узнавая собственный голос.

В таком состоянии он был способен убить и кровного родственника.

Лина тронула Тома за руку, стараясь успокоить его.

— Он сделал это только после того, как я затащила его в магазин и потребовала сделать мне подарок.

Том с недовольным видом хмыкнул.

— Это был прелестный перстень с небольшим изумрудом, — поведала Лина. — А поскольку миссис Фишпоул не знает ни моего имени, ни моего адреса, то не сможет вернуть его мне. Я подумала, что ей придется смириться. Она продаст этот перстень, и на вырученные деньги они с Мэгги смогут неплохо устроиться в Беверли.

Том невольно улыбнулся:

— Признайтесь, у вас давно созрел этот план! Лина, вы действовали безупречно. Вы поняли, что я совершил ошибку, забрав Мэгги у приемной матери. Вы уговорили меня вернуться на постоялый двор, заставили мистера Сигглета дать нам адрес миссис Фишпоул, а потом нашли способ всучить ей деньги. У меня бы это не получилось. Я все больше убеждаюсь, что из вас выйдет прекрасная жена священника.

— Хм, — промолвила Лина. — Возможно, если я решусь ею стать.

Она потянулась к Тому и поцеловала его в губы.

В приподнятом настроении Хелен вошла в комнату для занятий музыкой. Рис давно не видел ее такой довольной и счастливой. Бросив на нее мимолетный взгляд, он все же сосредоточил все свое внимание на партитуре, наигрывая партию виолончелей. Ее он написал только вчера.

Хелен что-то положила на крышку инструмента, однако Рис даже не посмотрел на жену.

— Ты знаешь, что это? — спросила она.

— Цветы… — ответил Рис, наигрывая несколько первых тактов.

На его взгляд, они звучали довольно сухо. Возможно, именно эта партия уравновешивала чрезмерную приподнятость всей арии «Пойдем со мной на бал!».