8 мая. После отхода основных сил РОА из Праги орудие из батареи майора Губанова движется на новую позицию по одной из пражских улиц.

Подавляющее большинство из них все еще сражались с эсэсовцами боевой группы Кляйна. Они знали чем рискуют, оставаясь в городе, но также отлично представляли себе, что неминуемо ждет их чешских друзей, если они (русские) уйдут со своих позиций. Поэтому решили оставаться до самого конца. Также от нескольких десятков до нескольких сотен раненых власовцев после участия в боях еще находились в различных пражских госпиталях и больницах.

В 14.00 начался второй этап переговоров чешских представителей с генералом Туссеном. Начал снова генерал Кутлвашер: «…Остается десять часов, потом все равно должны будете капитулировать. Понимаю, что это очень тяжелая для Вас ситуация, но стоите перед жестокой реальностью. Предлагаем, чтобы Вы подписали безоговорочную капитуляцию с соблюдением договорных условий, и отдали приказ к полному прекращению огня. Ситуация для германских войск очень тяжелая, но нарушение этого (капитуляция в установленный срок. – Прим. авт.) будет являться уже большим преступлением. С предложением по охране женщин и детей Красным Крестом, естественно, мы согласны. Немецкие части должны будут освободить всех гражданских и военнопленных».

Туссен уже сильно спешил, потому говорил крайне лаконично и коротко. Потребовал, чтобы свободный отход всех без исключения германских войск из города был четко прописан в условиях прекращения огня. На предложение о сдаче оружия ответил, что единственное, в чем сейчас заинтересован, это уйти и отвести свои войска как можно быстрее и как можно дальше от Праги. Тяжелое вооружение был готов сдать на выходе из города. О формальной капитуляции немецкий генерал говорить отказался.

Так как бои уже шли прямо в непосредственной близости к резиденции Чешской Народной рады, Йозеф Котрлый вступил в дискуссию с предложением быстро заключить необходимую обеим сторонам договоренность, так как время идет, а бои в городе продолжаются. Еще некоторе время решался вопрос о легком вооружении. Туссен заявил, что «…это все еще не мирные маневры, чтобы все (германские военнослужащие. – Прим. авт.) позволили отобрать у них их оружие…» Это, естественно, ни с какой капитуляцией тоже не согласовывалось, так как войска отходили и со своим оружием.

Наконец и по этому пункту было достигнуто соглашение. Туссен резюмировал: «…Тяжелое вооружение останется на месте. Немецкие военнослужащие отойдут за границы города Прага с легким вооружением…, которое потом будет также сложено на чехословацкой территории, чтобы попало в руки чехов, а не каких-то иных войск. Правительство (то есть в данном случае ЧНР, которая таковым выступала. – Прим. авт.) создаст условия, чтобы отходу войск не было своевольно воспрепятствовано, с германской стороны будет также жестко выдан приказ, чтобы военнослужащие никак не угрожали мирному населению».

Йозеф Смрковский еще также настоял на дополнении, что Туссен обязуется собственными силами ликвидировать на немецкой стороне очаги возможного сопротивления, отказывающиеся подчиниться его приказам (этим член ЧНР, собственно, лишь еще раз подтвердил то, что сами чехи это сделать были на тот момент просто не в состоянии. – Прим. авт.) Генерал Кутлвашер и председатель рады профессор Пражак потом вспоминали, что Рудольф Туссен после завершения переговоров сначала о чем-то тихо говорил со своим сыном, также присутствовавшим в помещении, потом отошел к окну и прослезился, дав волю чувствам.

К 16 часам соглашение было подписано.

* * *

Забегая немного вперед, надо отметить, что и довольно большая часть немецкой самоходной боевой техники впоследствии Прагу все-таки покинула, правда чаще всего в качестве транспортных средств. «Кампфгруппы», пришедшие в город извне, также отходили прямо на своих боевых машинах, на которых и прибыли в чешскую столицу. Впоследствии все это было действительно оставлено у американских демаркационных линий.

* * *

Документ называется просто «ПРОТОКОЛ» (см. приложения) далее было написано «…составленный 8 мая 1945 года в присутствии ниже подписавшихся лиц», потом по пунктам чисто технически разбиралась договоренность о способе отвода всех германских сил из города. Также в тексте говорится о том, что данный документ не имеет никакого влияния на условия, уже установленные для немецких вооруженных сил в рамках подписанной в Реймсе капитуляции. Но совершенно точно позднее, скорее всего уже после подписи генерала Туссена (а по мнению автора, и после его отъезда), между словом «ПРОТОКОЛ» и остальным текстом каким-то образом появилась достаточно грубо вписанная дополнительная вставка «о проведении формы капитуляции германских вооруженных сил».

…Ну уж очень им хотелось, чтобы и перед ними тоже германские вооруженные силы именно «капитулировали»… хотя бы вот так, на этой бумажке и в форме даже явно заметной приписки. Формулировка «форма капитуляции» возникла явно из-за того, что в самом тексте никакая капитуляция никак не фигурирует.

Автор в архиве имел возможность лично изучить два оригинала на чешском языке (1+1 печатанный под копирку) и черновики данного протокола на чешском и немецком языках, использованные при обсуждении на переговорах. То есть для немецкой стороны, исходя из этого, был изготовлен и немецкоязычный вариант документа, но по причине его отсутствия сегодня крайне тяжело доказать, что приписка все-таки была сделана после подписи участниками. Зато точно известно, что о какой-либо капитуляции в Праге генерал Туссен говорить в любом случае отказывался вообще. В изначальных вариантах, составленных чехами и ставших потом черновиками, документ назывался «Протокол о капитуляции германских вооруженных сил», но в таком виде немцы его подписывать наотрез отказались. Даже в записях ЧНР с этих переговоров нигде нет упоминания о том, чтобы немцы хоть как-то обсуждали капитуляцию – лишь чисто технические детали именно отвода войск. К тому же даже на обоих чешских экземплярах и сама приписка явно сделана по-разному, что говорит скорее об «исправлении» протокола самими чехами уже после подписи обеими сторонами, то есть после того, как бумаги вытащили из пишущей машинки. В противном случае и приписка была бы также допечатана под копирку, но одинаково на двух экземплярах. К тому же, если и до этого были исправленные «рабочие» экземпляры, то после достижения окончательного консенсуса по содержанию ничто не мешало из-за столь важной фразы одну страницу просто снова перепечатать, но, тем не менее, этого не сделали…

Кстати, вообще интересно, чисто формально, имеет ли данный документ юридическую силу, если был впоследствии изменен одной из сторон явно в свою пользу?… «Отвод войск» и «капитуляция» это ведь в военном и правовом поле сильно разные вещи с сильно разными обязательными последствиями для всех подписантов.

В данный момент вопрос, конечно, вроде как чисто историко-теоретического характера. Но вот на наших глазах, в наше время, из таких вот, казалось бы, далеких и абстрактных историко-теоретических вещей многим удается часто весьма спорными юридическими путями извлечь для себя совсем немалую и самую что ни на есть реальную материальную выгоду. Различные реституции, восстановления в правах, исправления «ошибок прошлого», компенсация ущерба и так далее… со времен Второй мировой войны, после нее, до нее и даже еще глубже назад во времени. Многие наверняка скажут, что именно этот случай уж ни с каким восстановлением прав точно не может иметь ничего общего. Возможно. А возможно и совсем наоборот…