– Что ты имеешь в виду?

– Ну. – Руфус почесал свои тугие кудри. – Я прослужил здесь около двух лет, да? Всегда казалось, что император был чем-то недоволен или чем-то опечален. Это была не просто обычная боль от управления этим местом. Прежний капитан, Леонид, сказал мне, что верховный жрец и жрица будут навещать императора лишь несколько раз в год, как того требует традиция. Но к тому времени как я приехал сюда, они приходили несколько раз в месяц. Иногда они оставались до следующего месяца.

– Ты знаешь почему? – Что-то холодное коснулось шеи Люциана. Он и раньше чувствовал это в бою, инстинктивно, что человек с топором стоит прямо за ним.

– Иногда мы все их слышали. Император в основном кричал на жрецов. Потом он закрывался и начинал писать. Он всегда был книжником, этот старик, но теперь не хотел выходить. Начал требовать, чтобы он сам готовил себе еду. Помню, как он ел только инжир, который сам собирал в саду. Он начал бормотать что-то себе под нос в коридорах. Помню, как однажды ночью в его покоях раздался грохот. Мы вбежали, а священник Петро стоял у стены и выглядел испуганным. Император опрокинул свой письменный стол, пузырьки с чернилами были разбиты, бумаги разбросаны. Потребовалось некоторое время, чтобы прибраться.

– Почему он злился?

– Кто знает? Врачи сказали, что в конце концов его настигла болезнь мозга. – Руфус снова выпил, но глаза его оставались трезвыми. – Однажды я помог ему слезть с трона, когда он был слишком слаб, чтобы самостоятельно подниматься и спускаться по лестнице. Знаешь, что он мне сказал?

– Что?

– Ты в ловушке, Руфус. Как и мы все. Мы будем сожжены заживо и освобождены драконьим огнем. – Капитан вздрогнул. – В ту ночь я спал с зажженной свечой. Старик казался таким серьезным. – Руфус тяжело вздохнул. – Он лег в постель и через несколько дней умер. Заболевание мозга. Руфус поднял чашу в приветственном жесте и выпил. – Молись, чтобы я не умер таким же путем.

Люциан тоже поднял свою чашу.

– Ты был там, когда он умер?

– Ммм. Это прошло мирно по крайней мере. У него была хорошая прощальная фраза, он сказал: «Пожалуйста. Больше никаких слез».

Руфус снова поднял тост и усмехнулся.

Но не Люциан.

– Будущая императрица должна быть немного полновата. – Старшая кухарка, Гестия, ухмыльнулась, наливая в миску Веспир еще супа из омаров. Вверх поднимались завитки ароматного пара. – Полнота дает людям понять, что у нее есть много денег на лучшую еду и много времени, чтобы поесть.

– Я теперь действительно хочу получить эту должность, – сказала Веспир.

– О, все работники кухни надеются, что ты займешь трон. – Темные глаза Гестии одобрительно блеснули, когда она поспешила к плите помешать в кастрюле. – Император Эразмус не любил икраинскую кухню, и мне очень хотелось бы снова найти предлог для готовки сырных оладий. Может быть, и сладкого йогурта тоже!

Веспир потянула суп: сливочный бульон и кусочек эстрагона согревали ее желудок. Она улыбнулась, когда Гестия повернулась, чтобы положить ей на тарелку еще клецек с бараниной. В маленькой золотой миске ждал мятный соус. Гестия настояла на том, чтобы подать только самое лучшее.

Веспир оценила фарфор, но ее больше заботила баранина.

– Моя мать делала их такими же. – Глаза Веспир закатились, когда она откусила кусочек, ее зубы прорвали хрустящую жареную кожу и погрузились в сочное мясо. Она застонала и вытерла соус с подбородка, едва помня о манерах.

– Нет ничего важнее еды. – Гестия вздохнула, разбивая яйцо на шипящую сковородку. – Когда мне одиноко или я скучаю по дому, я готовлю рагу из баранины и лапши, как учила меня мама. Щепотка розмарина и корицы – вот в чем секрет. Я всегда говорю, что ты никогда не будешь одинок, пока у тебя есть семейный рецепт.

– Ммм. Хотя даже моя семья не готовила ничего подобного. – Веспир оглядела стол. Там были клецки, суп, стакан шоколада с солью и корицей, покрытый корочкой по краям. Тонкие блинчики, завернутые с малиновым вареньем, ждали десерта у ее локтя. Найти на этой кухне восточно-икраинскую кухарку, увидеть длинные черные волосы Гестии, заплетенные в традиционную косу, было тем тонизирующим средством, в котором нуждалась Веспир.

Она почти забыла, зачем пришла.

Через пять минут после допроса одного из слуг Веспир была направлена в имперскую кухню. Комната была больше пятнадцати метров в ширину, потолки три метра. Вентиляционные отверстия были вырезаны, чтобы дым и пар могли выходить наружу. Стены были выкрашены в кремовый цвет, а из большого окна в центре кухни открывался вид на реку. Здесь пахло и звучало, как на кухне Пентри.

Ощипанные птицы были подвешены за лапы над головой, рядом с пучками сухих трав. Медные кастрюли булькали на плите, а два мускулистых парня с ворчанием вытаскивали из духовки кусочек жареного бегемота. Кухарки с закрученными волосами распевали песенку нараспев, ощипывая каплунов для вечерней трапезы. Веспир ела за длинным деревянным столом вместе с девушками по обе стороны от нее, рубящими травы и месящими тесто. Здесь никто не церемонился с ней и не вел себя так, словно она должна была уйти.

Веспир расспрашивала всех про гнездо, и все до единого пожимали плечами и говорили, что нечасто туда ходили. Главный держатель драконов, женщина по имени Сильвия, сказала, что хоть то гнездо и было намного больше, чем большинство, оно все же оставалось простым гнездом.

Веспир отпила соленый шоколад, наслаждаясь тем, как ее клонит в сон. После хорошей еды ей ничего так не хочется, как принять горячую ванну и лечь в постель. Она не должна удивляться, что слуги ничего не знали. Что слуги знают об императорах, кроме того, как они любят свои яйца или как меняется диапазон их талии?

Веспир отвязала от пояса флягу василиска и поставила ее на стол. Она показывала ее всем, начиная со стюарда и кончая вторым и пятым лакеями. Никто ничего об этом не знал, и Веспир почувствовала себя намного менее умной, чем когда вернулась в комнату Эмилии за вещью. Возможно, ей хотелось верить, что она найдет связь, которая ускользнула от таких, как Гиперия и Эмилия. Девушки, которые всю жизнь изучали музыку, философию и эпическую поэзию, будут поражены острым умом Веспир.

– О, это твое лекарство? – спросила Гестия, когда Веспир сделала еще один глоток супа. Кухарка улыбнулась, показав глубокие ямочки на покрасневшем от пара лице.

– О нет. Это…

– Его принимал Эразмус. – Кухарка вздохнула, бросила в кипящую кастрюлю нарезанную морковь и вытерла руки о фартук. – Может быть, это и спасло бы его, беднягу, если бы болезнь не зашла так далеко.

Веспир замерла.

– Император принимал это… лекарство… когда был болен?

– Да. Какое-то новообретенное лечение, обнаруженное на одном из этих священных островов на юге. Ее Светлость Камилла принесла его мне, попросила, чтобы каплю или две добавлять к его ужину. Предполагалось, что это будет тяжело для его нежного желудка, поэтому его нужно было вводить постепенно. Их Светлости так хорошо заботились об императоре в конце. – Гестия вытерла лицо. – Я уверена, что если кто-то и мог спасти его, то только эти двое.