Несмотря на то, что отношения с Роми наладились, бросать ученичество у Шертона Лаймо не собирался: такой шанс выпадает раз в жизни, и то не каждому. Глупо отказываться. Когда он вернется домой, соседская шпана будет неприятно удивлена! Стиснув зубы, Лаймо отжимался, отбивал костяшки пальцев о стволы деревьев, бегал по лесу, отрабатывал приемы фехтования и боя без оружия. Иногда становилось невтерпеж, и он не сдавался только потому, что рядом была Роми, выполнявшая те же самые упражнения, – ему не хотелось оказаться слабее девчонки.

Оставшись без Шертона в компании Нэрренират, оба чувствовали себя неуверенно.

Богиня некоторое время молча глядела на них, потом попросила:

– Роми, сними шляпу.

– Это моя шляпа, – настороженно блестя глазами из-под опущенных полей, буркнула Роми. – Теперь моя. Арс мне ее подарил.

– О, конечно, твоя. Но здесь незачем маскироваться, а без нее ты красивей.

Протянув щупальце, Нэрренират ловко сдернула кожаную шляпу с головы девушки.

– Так лучше. Не бойся. Ты очень красивое бестелесное существо, и твой физический облик мне нравится. Расслабься немного…

Уплощившись на конце, щупальце скользнуло под ворот куртки. Вскрик замер у Роми в горле, ее парализовал страх. Внезапный, непреодолимый, свинцово-тяжелый. Щупальце богини гладило ее грудь, а у нее не было сил даже на то, чтобы оттолкнуть его или отодвинуться. Тело словно одеревенело. До сих пор она только один раз испытала подобный страх: в Храме Правосудия, когда зачитывали приговор. В присутствии Арса она не боялась Нэрренират, даже говорила ей дерзости – однако сейчас Арса рядом не было.

– Что с тобой, Роми? – Нэрренират убрала щупальце. – Видишь, я перестала. Я ничего больше не делаю. Лаймо, у нас еще есть вино или пиво?

– Н-ничего нет, – заикаясь, выдавил Лаймо – он тоже перепугался. – Вы все выпили…

– Найди хоть несколько капель и дай ей. Роми, ты ведешь себя странно для семнадцатилетней девушки! Объясни, что тебя так напугало?

Роми по-прежнему не могла говорить. Темнело, туман сгущался. Потом послышались легкие шаги, шорох ветвей, и к их компании присоединился Шертон.

– Предупредил.

– Тогда я пойду ловить свой ужин.

Богиня поднялась и бесшумно исчезла за кустарником.

– Что здесь случилось? – оглядев ребят, спросил Шертон.

Подобрав лежавшую на траве шляпу, Роми уткнулась в нее лицом и навзрыд заплакала.

– Она к ней приставала! – сообщил Лаймо.

– Ясно, – процедил Шертон. – Паршивое животное…

– Арс, я испугалась… – всхлипывая, призналась Роми. – Ни меч достать не могла, ни даже просто двинуться… А ты ведь учил нас… действовать, когда надо… Я недостойна… у тебя учиться… из меня никогда ничего не получится…

– Я тоже испугался, – чувствуя, как горят его щеки, пробормотал Лаймо. – Сидел и молчал… Арс, если вы меня ударите, я заслуживаю…

Он-то надеялся, что, начав обучаться единоборствам, перестал быть трусом, а оказалось, в жизни не все так просто.

– Можно чему-то научиться, а страх все сводит на нет… – добавила Роми. – И все бесполезно…

Ей пришло в голову, что они с Лаймо похожи на двух побитых щенков. Никогда они не станут такими, как их учитель.

– Перестаньте оба хныкать, – вздохнул после паузы Шертон. – Лезть в драку с Нэрренират вам не стоило, она бы с вами шутя разделалась. Но сохранять самообладание при любых обстоятельствах – вот этому вы должны научиться. Можно победить свой страх. А с богиней я потолкую, когда вернется.

Со стороны поглощенной сумерками деревни доносились крики людей и протяжные взвизги гувлов.

– Набрали сучьев для костра? – спросил Шертон. – Нет? За работу!

Спустя полчаса на прогалине неподалеку от опушки вспыхнул огонь. Шертон разложил по окружности сделанные Бирвотом обереги, для защиты от ночной нежити. Такой же круг меньшего диаметра ограждал от лесных напастей гувлов.

Вскоре вернулась насытившаяся Нэрренират.

– Это вам. – Она швырнула что-то на траву. Шертон посмотрел: мешочки, набитые монетами. – Их гувлов я оставила крестьянам. Приберут к рукам, если ума хватит. А вино, естественно, употребила! Посредственное качество…

– Ты сейчас не слишком пьяна? – поинтересовался Шертон.

– Чтоб меня развезло с нескольких глотков? Обижаешь!

– Тогда давай отойдем. – Он встал. – Разговор есть.

Они отошли не слишком далеко, чтобы не терять из виду костер. Обереги оберегами, а Шертон не хотел оставлять ребят в ночном лесу без присмотра.

– Что за разговор? – невинно осведомилась Нэрренират.

– Не догадываешься? Я ведь предупреждал тебя: не лезь к моим ученикам! Роми до сих пор не может успокоиться после твоей гнусной выходки.

– Шертон, я не думала, что она так испугается. Я рассчитывала, что ей будет приятно. У нее неадекватная реакция на ласку. Если б я могла сменить облик, я бы решила эту проблему.

– Ты считаешь себя неотразимой? – Он смерил взглядом чешуйчатое чудовище.

– В человеческом облике я неотразима.

В ее тоне было столько надменной уверенности, что Шертону оставалось только руками развести. Впрочем, богов, обделенных самомнением, он еще не встречал.

– Но сейчас твой вид многим людям внушает страх.

– Вы, теряющие память, придаете телам неоправданно большое значение. Я надеялась, что Роми уже успела ко мне привыкнуть. Ладно, придется подождать еще…

– Ты вела себя, как последняя скотина!

– Шертон, я подозреваю, что тебе представили ситуацию в искаженном виде, сместив акценты. Пошли обратно. Там теплее, а мне нравится тепло – напоминает о солнце.

Повернув, она двинулась к огню, напролом через подлесок. Хвост с блестящим шипом на конце волочился по земле.

Дать пинка этой бронированной туше – вот что Шертону больше всего хотелось сделать. Но он удержался.

Разбрызгивая грязь, королевские егеря верхом на вороных гувлах промчались по улочкам Суамы, проехали под аркой городских ворот, миновали отсыревший подъемный мост и вылетели на каменную дорогу, отделенную парапетами от раскисшей земли, густо пронизанной корнями бледных, незнакомых с солнцем растений.

Егерей было четверо, пятый – Титус. Плащ с капюшоном он сменил на удобный, не стесняющий движений охотничий костюм, сшитый из мягкой кожи. На голове у него красовалась традиционная для халгатийских охотников конусовидная шапочка, увенчанная пучком ярких перьев. Титус подозревал, что она придает ему дурацкий карнавальный вид, однако в Облачном мире сей головной убор считался вполне солидным. Егеря носили свои шапочки с большим достоинством.