Я почувствовала, как кто-то тронул меня за локоть. Было темно и то ли очень поздно, то ли очень рано. На долю секунды показалось, что на нас снова напали повстанцы. Но я быстро поняла, что ошиблась, потому что меня позвали.

– Мер?

Я лежала к двери спиной и не сразу обернулась, собираясь с духом, прежде чем взглянуть Аспену в лицо. Пришло время кое-что прояснить в наших отношениях. Оставалось лишь надеяться, что мое сердце позволит мне произнести это вслух.

Я перевернулась на другой бок. В темноте блеснули глаза Аспена, и я поняла, что сделать это будет нелегко. Потом заметила, что он оставил дверь в комнату приоткрытой.

– Аспен, ты с ума сошел? – прошептала я. – Закрой дверь.

– Нет, я все продумал. Если кто-нибудь пройдет мимо, я смогу сказать, что услышал какой-то шум и зашел к тебе в комнату проверить, все ли в порядке. Это ведь моя обязанность. Никто ничего не заподозрит.

Идея была простая и блестящая.

– Ладно, – кивнула я.

Я включила ночник, чтобы у случайных свидетелей не возникло никаких сомнений, что нам нечего скрывать. Часы показывали начало четвертого.

Аспен, судя по всему, был чрезвычайно собой доволен. Его улыбка, та самая, которой он приветствовал меня в нашем домике на дереве, стала еще шире.

– Ты ее сохранила, – сказал он.

– Что?

Аспен кивнул на прикроватную тумбочку, где стояла склянка с одинокой монеткой.

– Ну да, – пожала плечами я. – У меня рука не поднялась ее выкинуть.

Его глаза зажглись новой надеждой. Он оглянулся на дверь. Потом наклонился поцеловать меня.

– Нет, – негромко произнесла я, отстраняясь. – Не нужно.

В его взгляде недоумение боролось с грустью, и я боялась: все, что бы я ни сказала, лишь усугубит ситуацию.

– Я что-то не так сделал?

– Нет, – твердо ответила я. – Ты чудо. Я была рада снова увидеть тебя и узнать, что ты все еще меня любишь. Это все изменило.

– Хорошо, – улыбнулся он. – Потому что действительно люблю и намерен сделать так, чтобы у тебя никогда в жизни не было причин в этом сомневаться.

Я внутренне сжалась.

– Аспен, какие бы ни были у нас отношения, мы не можем продолжать их во дворце.

– В каком смысле? – спросил он, переступая с ноги на ногу.

– Я участница Отбора. Я здесь ради Максона и не могу встречаться с тобой, или как еще можно назвать наши отношения, пока продолжается Отбор.

Пальцы теребили угол одеяла.

Он на миг задумался.

– Значит, ты обманывала? Когда сказала, что не переставала любить меня?

– Нет. Ты все еще в моем сердце. Из-за тебя все продвигается так медленно. Я нравлюсь Максону, но не могу позволить себе испытывать к нему какие-то сильные чувства из-за тебя.

– Ну, прекрасно, – саркастически заметил он. – Приятно узнать, что ты с чистой совестью стала бы встречаться с ним, не будь меня поблизости.

За этой вспышкой гнева скрывалась сердечная боль, но я не виновата в том, что все так обернулась.

– Аспен, – произнесла я негромко, и он взглянул на меня. – Когда ты порвал со мной, я была просто уничтожена.

– Мер, я же объяснил…

– Дай мне договорить. – (Он засопел, но все же умолк.) – Ты лишил меня надежды, и я оказалась здесь лишь потому, что ты настоял, чтобы я подала заявку. – (Он покачал головой, задетый неприятной правдой.) – Все это время я пыталась прийти в себя, а Максону я по-настоящему небезразлична. Ты очень много для меня значил, и сам это знаешь. Но теперь, когда я стала частью всего этого, глупо добровольно лишать себя возможности увидеть, чем все закончится.

– Значит, ты выбираешь его, а не меня? – спросил он несчастным голосом.

– Нет, я не выбираю ни его, ни тебя. Я выбираю себя.

В этом заключалась вся правда. Я пока не знала, чего хочу, и не могла свернуть ни на самый легкий путь, ни на тот, который казался правильным кому-то еще. Нужно время, чтобы решить, что будет лучше для меня самой.

Аспен некоторое время обдумывал мои слова. Они явно не доставили ему радости. Но в конце концов он улыбнулся:

– Ты ведь знаешь, я не сдамся без борьбы.

В его голосе прозвучал вызов, и я невольно ответила улыбкой. Аспен действительно был не из тех, кто так просто признает поражение.

– Едва ли ты мог выбрать более неудачное место, чтобы за меня бороться. Твоя настойчивость здесь слишком опасна.

– Я не боюсь этого костюмчика, – фыркнул он насмешливо.

Я закатила глаза. Я всегда боялась, как бы кто-нибудь не увел у меня Аспена. Приятно ради разнообразия увидеть, как он боится, как бы кто-нибудь не увел у него меня. Эта мысль промелькнула и виновато скрылась.

– Ну хорошо. Ты сказала, что не любишь его… Но он должен тебе хотя бы немного нравиться, раз ты хочешь остаться, так ведь?

Я опустила голову.

– Да, он мне нравится, – призналась я. – Он намного лучше, чем я о нем думала.

Аспен вновь замолчал, переваривая услышанное.

– Значит, борьба будет серьезней, чем я предполагал, – сказал он и двинулся к выходу. Потом обернулся и подмигнул. – Доброй ночи, леди Америка.

– Доброй ночи, офицер Леджер.

Дверь со щелчком закрылась, и на меня снизошло всепоглощающее чувство покоя. С самого начала Отбора я боялась, что он разрушит мою жизнь. Но в этот миг поняла, что ничего более правильного со мной не случалось.

Скоро – слишком скоро – в комнате появились мои служанки. Энн раздвинула шторы, и в свете утреннего солнца показалось, что это первый мой настоящий день во дворце.

Отбор перестал быть чем-то таким, что просто происходило вокруг меня. Вдруг пришло понимание, что я принадлежу к Элите и играю во всем этом активную роль.

Сбросив одеяло, я спрыгнула с постели навстречу новому дню.

Благодарности

Ну ладно, на тот случай, если вам некогда или вы уже устали, потому что читали книжку до поздней ночи, хочу первым делом поблагодарить вас за то, что дочитали. Честно, я люблю вас. Спасибо.

А теперь о людях, без которых она была бы невозможна. Пожалуй, начнем издалека.

Во-первых, спасибо Создателю за слова. Я так рада, что мне не пришлось пытаться донести до вас эту историю с помощью антенн или еще чего-нибудь такого. Слова – настоящее чудо, я никогда не перестану радоваться, что они существуют.

Каллауэй: спасибо за поддержку и вообще за все.

Гайден: спасибо, что делишь маму с