Ваха взял бумагу, поднес поближе к глазам, просмотрел. Потом прочел еще раз – уже внимательней.

– Что за ерунда?! Может ты перепутал что-то, когда отсылал?

– Не мог я ничего перепутать! – обиженно ответил лейтенант. – В разных местах соскобы делал, как положено, потом запечатал и лично в Грозный отвез. Все официально, с постановлением. Вот официальный ответ пришел…

– Ты его входящим не зарегистрировал?

– Нет, конечно! Как учили – сначала к начальнику…

– Шайтан их знает… Может они там соскобы перепутали?

Ваха снял телефонную трубку с пульта оперативной связи, нажал кнопку, над которой была надпись «прокурор».

– Леча, ас-саляму алейкум, дорогой! Помнишь, Казбек на расстреле колонны соскобы крови брал из кузова «Урала»?

– Еще бы я не помнил! – воскликнул прокурор. – В меня же тогда пуля попала, рукав прострелила… Еще бы чуть-чуть…

– Так вот только что результаты биологической экспертизы пришли… Написано, что кровь баранья…

Подполковник нажал кнопку громкой связи, чтобы следователь сам услышал указание надзорного органа. Но он поторопился, потому что Леча, вместо того, чтобы давать прокурорские указания, разразился потоком брани.

– Они что там, совсем о… ли?! Выходит, в расстрелянном «Урале» бараны ехали?! Или бараны заключение писали?! Или баран соскобы делал?!

– Я-то при чем? – недоуменно развел руками Казбек.

– Подожди, Леча, следователь у нас на глазах работал, – заступился за своего сотрудника подполковник.

– На глазах… Ладно, отсылай федералам! – после короткой паузы донесся из динамика голос прокурора. – Напиши сопроводиловку: «направляю для приобщения к уголовному делу, находящемуся в вашем производстве…» Пусть сами голову ломают!

– Я понял. Ладно, тогда отбой!

Ваха положил трубку и протянул заключение экспертизы следователю.

– Слышал, что делать? Забирай свою бумажку!

Казбек неуверенно взял документ и направился к выходу. Но как только за ним закрылась дверь, запиликал пульт оперативной связи, мигая кнопкой «прокурор». Голос Лечи уже не был таким уверенным, как пару минут назад.

– Я тут подумал… Нельзя это воякам отправлять! – сказал прокурор. – Скажут, что мы соскобы делали не там, и вообще, незаконно возбудили дело, фальсифицируем материалы расследований…

– Ну, давай порвем заключение – и дело с концом?!

– Еще хуже: рано или поздно выяснится – скажут, что уничтожили важный документ! А это уже подсудное дело!

– Так что же делать?

– А что теперь делать, – в голосе прокурора послышалось раздражение. – Это же ты все придумал, а у меня теперь голова болит!

– С нас же показатели требуют… Да и ты не возражал.

– Меня только не впутывай! Что делать… Теперь поезжай к военным, и там решай как-то, чтоб не было скандала. Скандал нам не нужен!

– Ладно, решим!

Ваха отбил кнопку на пульте, вздохнул, и тут же нажал другую.

– Казбека ко мне! – приказал он. – И водителя моего – на выезд!

Подполковник Нижегородцев уже собрался выйти из кубрика, как зазвонил висевший на дощатой стене, у изголовья кровати, стационарный телефон внутренней связи. Это был первый звонок за все время его пребывания здесь. Но кроме него в этом вагончике никто не жил, значит либо ошиблись, либо что-то срочное… Вампир снял трубку.

– Подполковник Бордюгов, – представился звонивший. – Ко мне приехал начальник постоянного отдела милиции из Сунженского района… Привез документ по делу об обстреле колонны. Но дела-то у нас нет! Вы забрали его для передачи в Москву. У меня есть шифротелеграмма и ваша расписка!

Вампир усмехнулся. Таким образом, зам военного прокурора переводит стрелки с себя, на путающегося под ногами москвича. И показывает власть: вместо того, чтобы передать ему бумагу, по-существу, вызывает к себе…

– Вы зря напоминаете про расписку, я не собираюсь отказываться. Что за документ? Очень срочный? Почему не передали через дежурного?

– Заключение экспертизы соскобов крови из кузова расстрелянного «Урала». Очень странные выводы: эксперты определили, что это баранья кровь! Начальник райотдела хочет, чтобы документ не подшивали к делу…

Вампира словно палкой ударили.

– Придержите его, я сейчас подойду!

Накинув камуфлированную куртку, Нижегородцев поспешил в штаб. В прокурорском вагончике, кроме подполковника Бордюгова и Хромого Вахи находились лейтенант и капитан. Каждый из них сидел за отдельным столом и работал на компьютере, пряча улыбку и искоса поглядывая на седого чеченца-подполковника в синем камуфляже.

– Добрый день! – поздоровался Вампир за руку с зампрокурора и начальником милиции, а остальным просто кивнул.

– Все вопросы по тому делу решает теперь товарищ полковник, – сказал Вахе Бордюгов, с любопытством разглядывая Нижегородцева.

– Товарищ полковник, там ерунду написали про баранью кровь, – сразу произнес Ваха. – А бумага официальная, уничтожать нельзя…

– Пойдемте со мной! – перебил его Вампир.

Они вышли из вагончика и прошли в курилку под навесом. В это время здесь никого не было.

– Дайте мне документ! – приказал Нижегородцев. Быстро прочел заключение, сложил вдвое, потом вчетверо и сунул во внутренний карман куртки.

– Кто брал соскобы? Кто назначал экспертизу? – спросил он тоном, не предвещающим ничего хорошего.

– Мой следователь, мы же выезжали на место происшествия…

– Но дело забрал Бордюгов, потом Москва. На каком основании вы все это делали?

По тону полковника Ваха понял, что попал в скверную историю. И дело не в процессуальных нарушениях, а в том, что он понял еще на месте происшествия: они влезли в какую-то секретную операцию русских!

– Чтобы участие в расследовании крупного дела сделать, – честно признался он.

Нижегородцев молчал.

«Наверное решает, кому из начальства пожаловаться», – подумал Ваха.

– Кто еще знает об этом заключении? – спросил Вампир.

– Следователь, я, прокурор, – удивленно ответил Ваха. Вопрос показался ему странным – какая теперь разница, кто об этом знает?! Но он удивился бы еще больше, если бы узнал, о чем на самом деле думает в тот момент русский полковник.

«Отправить всех троих в срочную командировку? Или на курсы повышения квалификации? А у военных прокуроров отобрать подписку о неразглашении?» – обдумывал Вампир способы пресечь расползание информации.

– Мой водитель знает, дежурный знает, часовой на входе в отдел знает, – добросовестно перечислял Ваха.