Я прищурилась.

– Ты что же, совсем не хочешь поговорить об этом?

– Да, совершенно не хочу.

Я посмотрела на него с осуждением.

– Ой, да ладно тебе, Стокер, не изображай из себя скромника. Ну скажи, давно у тебя это было?

К моему изумлению, он покраснел.

– Довольно давно… Вообще-то, несколько лет назад, – выдавил он и замолчал.

– Как удивительно, – пробормотала я.

– Правда? Джентльмен должен уметь ограничивать себя рамками приличия, – холодно напомнил он.

– Любопытно: во всем остальном ты изо всех сил стараешься доказать, что не заслуживаешь своего титула. Откуда же такая щепетильность именно в этой сфере?

– Ничего любопытного, если учесть. – он вдруг оборвал себя.

– Что учесть? – мягко надавила я.

Он долго молчал, а когда заговорил, в его словах слышались небывалые серьезность и весомость, с которыми не поспоришь.

– У меня есть особые причины, – сказал он. – И я должен просить тебя их уважать.

Поколебавшись, он продолжил хриплым голосом.

– Я не всегда вел себя как джентльмен, это правда. Но теперь я ступил на новый путь. Я больше не считаю, что тратить свою жизнь на шлюх и трактирных девок – подходящее для меня занятие.

Я чуть не рассмеялась, но он смотрел на меня так открыто, что я не стала, вместо этого села и сказала:

– Шлюхи и трактирные девки? Что за странная компания?

– А Бразилия – вообще странное место.

– Бразилия? Ты не был с женщиной со времен Бразилии? Стокер, но это же было много лет назад.

– И что? – спросил он.

– Тебе срочно необходимы постельные упражнения. Просто нездорово сдерживаться так долго.

– Ничего я не сдерживаю, – резко ответил он.

– Правда? Тогда возвращаемся к моему первому вопросу. Ты, очевидно, мужчина с сильными страстями, но при этом живешь как монах. Может быть, самостоятельная разрядка? Ты когда-нибудь занимаешься…

– Ни слова больше! – взорвался он. – Не могу поверить, что ты спрашиваешь меня о подобных вещах. Я не намерен больше это обсуждать.

Я состроила гримасу.

– Что ж, прекрасно.

Теперь пришла его очередь удивляться.

– Правда? Ты отступаешь? Вот так просто?

– Боже, Стокер. А чего ты ждал? Я задала тебе искренний вопрос, и ты сказал ровно то, чем тебе казалось допустимо поделиться. Кроме того, я выяснила, что, хочешь ты того сам или нет, ты – настоящий джентльмен и, подозреваю, романтик.

Он фыркнул.

– Романтик?

– Конечно. Иначе бы ты свободно пользовался услугами множества профессиональных женщин легкого поведения в Лондоне. Я как прагматик не всегда могу понять романтиков, но уважаю их позицию.

– Ну хорошо, – сказал он не очень уверенно.

– Да-да, спокойной ночи, Стокер.

Удалившись за шикарную коромандельскую ширму[27], я легла на узкую походную кровать, когда-то принадлежавшую герцогу Веллингтону. Она была скромных размеров, но снабжена хорошей периной. Я устроилась удобнее, размышляя о том, с каким все-таки любопытным человеком свела меня судьба. Я слышала, как он перелистывает страницы журнала и вздыхает, меняя положение. Наконец он погасил лампу; мы лежали в темноте, разделенные ширмой. Ощущение было странное, но приятное.

Меня привлекали его быстрота ума и решительное желание жить по собственным законам. Я поняла, что эти черты у нас общие. Мы были будто двумя изгнанниками из далекой страны, заброшенными к чужеземцам, чьи обычаи мы не могли до конца понять. На самом деле мы говорили на одном языке, несмотря на все столкновения. Он не вполне доверял мне, это точно. А я способна была довести его до полного безумия. Но я знала также: что бы его ни мучило, я нужна ему – и было бы предательством повернуться спиной к человеку собственной породы. Я редко встречала людей, подобных нам, и по себе знала, как тяжело быть непохожим на других.

Лежа в темноте, я решила собрать все ключи, имеющиеся у нас на настоящий момент, и расположить их в идеальном порядке, чтобы утром представить их Стокеру вместе с блистательным решением, как это делала обычно Аркадия Браун, леди-детектив. Но только я принялась перебирать все события в уме, как услышала голос Стокера.

– Холодная вода.

– Что, прости?

Он порывисто вздохнул.

– Попробуй холодную воду. Купаться, не пить. Лучше всего плавание, если получится. Оно точно прогонит все мысли подобного рода.

– Спасибо, Стокер. Я возьму это на заметку.

В ответ он только хмыкнул. Улыбнувшись в темноте, я погрузилась в блаженство гусиного пуха и льняных простыней и уснула как младенец.

Проснувшись, я поняла, что уже утро, хоть свет за окном был мутным и серым. Погода испортилась, и нам предстоял мрачный день; дождь барабанил по крыше. Я встала, умылась и оделась, а потом позавтракала сыром и холодным свиным рулетом. Стокер все еще спал, раскинувшись на диване, и я позволила себе немного полюбоваться сильным, привлекательным мужчиной, застигнутым в самый уязвимый момент – во время сна. Я бы с радостью сыграла роль Дианы для этого Эндимиона[28], но в свете нашей вчерашней дискуссии предпочла целомудренно держать свои руки при себе и принялась рассматривать моллюсков, чучела птиц, а заодно и всякую живопись. Я изучала разнообразные коллекции и просматривала книги и, к своему восторгу, обнаружила частный перевод труда Марии Сибиллы Мериан[29] Der Raupen wunderbare Verwandlung und sonderbare Blumennahrung. Только я радостно примостилась в кресле с первым томом «Удивительной трансформации гусениц», как у меня появилось странное чувство, что я тут не одна. Из-за облезлого чучела белой цапли, стоящей на одной ноге, за мной наблюдала пара любопытных черных глаз.

– Ты кто?

– Я могу спросить тебя о том же, – холодно ответила я.

Из-за птицы вышла девочка лет шести. На нарядном воскресном платьице поблескивали полоски, подозрительно напоминающие патоку, а ленточка в волосах сбилась набекрень, будто ее хозяйка только что продиралась через заросли кустов.