— Yeah, gready stupid idiots[60], — послышалось из другой кабинки.

Американське сало «Лярд» це смачне живильне і корисне блюдо у вашому раціоні. Сало «Лярд» не викликає целюліту і алергії[61].

— Агентство «Регнис» сообщает, что сегодня на пороге Верховного суда Украины был застрелен известный бизнесмен Максим Курицын. По сведениям правоохранительных органов, Курицын был известным криминальным авторитетом, а его убийство носит заказной характер.

Алла никогда не представляла, что окажется в этом странном месте — в подвалах Государственного архива Российской Федерации. Теоретически она могла такое предположить. И когда писала письмо начальнику архива, даже мелькнула у нее шальная мысль: «А вдруг разрешат?» Мелькнула и исчезла.

«Не пускают туда простых людей, тем более по такому спорному вопросу, как голодомор».

Алла уже приготовилась к бюрократической отписке и даже забыла о том, что писала запрос, как неожиданно (правда, через два месяца) ей пришло письмо с разрешением.

И вот она идет по серому коридору вдоль бесконечного ряда алюминиевых полок с несметным количеством папок. Ее сопровождает чудная бабушка системы «божий одуванчик» — Кира Моисеевна Ветус, бессменная уже сорок лет хранительница этой части архива.

— Все тебе покажу и расскажу, голубушка, — ворковала бабуся. — У нас тут порядок, бумажечка к бумажечке, случись чего, все найдем и расскажем, что и как было… Письмо ваше я прочитала внимательно, документы подготовила, вы уж, пожалуйста, поаккуратнее.

— Я, Кира Моисеевна, очень аккуратная, — успокаивала Алла.

— А то недавно, лет пятнадцать назад, в перестройку, был тут один, с виду интеллегентный человек, а так пальцами все захватал… Чем только мажут эти пальцы? — всплеснула руками хранительница. — У нас ведь не просто бумаги, а документы, которых касались, знаете, какие люди?

— ?

— Вот ты, голубушка, думаешь, полка, а это сам товарищ Микоян собирал разные материалы для себя, личный архив…

— Потрясающе! — подыграла Алла.

— А то! Или вот, пойдем сюда, милая. Это — дипломатическая переписка самого Молотова!

— Не может быть! — ахала Алла.

— У нас и не такое бывает, — вздернула нос кверху Кира Моисеевна. — У нас даже… а вот мы и пришли, — не закончила мысль бабушка, — вот он, ваш голодомор… Вся переписка, листок к листу. Будете брать по одной папочке. Отработали, и сразу на место. Стол справа.

Кира Моисеевна взяла крайнюю папку и понесла к столу. Алла последовала за ней. Справа к углу папки был приклеен кармашек с листочком. В этом листочке Кира Моисеевна попросила Аллу расписаться.

— А вот эти росписи, Кира Моисеевна, тех людей, что до меня эти докмументы читали?

— А как же! Все, кто читал, нам известны!

На бланке было не более двух десятков фамилий.

— А вот эти иностранные, кто они? — спросила Алла.

— А, это господин Мерль из Германии, известный специалист по этому вопросу.

— А украинские историки у вас тут бывали?

— Нет, давно никто не бывал…

— Как же они там пишут о голодоморе, если никто не изучал документы?

— А это вы, молодые, сами у них спросите, — пожала руками старушка. — Документ, он основа всего, всему начало в истории, ее альфа и омега! Думаете, когда про сталинские репрессии писали на весь мир, много ли тут людей побывало и документы смотрело? Ни один из тех писателей! А везде в журнальных статьях десять миллионов расстреляно, двадцать миллионов сидело, а потом и тридцать, и пятьдесят, кто больше! Помню, был такой автор Антонов-Осеенко, много про репрессии писал. Читаю: «после войны в сталинских лагерях сидели шестнадцать миллионов человек». Дай, думаю, посмотрю. Пошла, нашла документик. А на этом корешке подписи Антонова-Осеенко нету. То есть документ он не читал. Стала смотреть подробный отчет: сколько каких пайков заключенным полагалось. И надо же, наш Антонов-Осеенко ведь совсем чуть-чуть ошибся! Действительно, есть и цифра один, и цифра шесть, только запятая между ними!

— Неужели?

— Представь себе, голубушка!

— Неужели так мало сидело?

— Сколько сидело, все тут записаны, попробуй какой-нибудь учетчик что-то не напиши — его бы самого сразу посадили!

— Просто после войны ведь и дезертиры, и мародеры, и уголовники сидели, и всего один миллион шестьсот тысяч. Да в Америке сидит больше трех миллионов, а ведь население СССР и США сопоставимо. И почему-то никто не пишет про американский ГУЛАГ?! — вознегодовала Алла.

— А вот ты и напиши, дочка, все напиши, голубушка. А то мы скоро помрем, и никто правду не узнает, пока сам не покопается в бумагах. А молодым разве здесь интересно?

Алла провела в архиве полдня. Описать ощущение, которое возникает от прикосновения к старым пожелтевшим документам, невозможно. Особенно когда как молния тебя пронзает истина, отвергающая миф, что до этого жил в тебе.

Вот, например, письмо Сталину секретаря ЦК Компартии Украины Косиора от 26 апреля 1932 года. Всего несколько коротких строк. Косиор писал: «У нас есть отдельные случаи и даже отдельные села голодающие, однако это только результат местного головотяпства, перегибов, особенно в отношении колхозов. Всякие разговоры о «голоде» на Украине нужно категорически отбросить». Коротко и ясно. Ясно, как именно информировали «украинские товарищи» свое руководство в Москве. Поляк Косиор, ненавидящий несознательное крестьянство, привыкший рубить шашкой, расстреливать малоросское быдло, не понимающее сути «мировой революции», так же круто взялся за коллективизацию. А когда понял, что наломал дров, втирал очки до последнего. Объяснял, что имеют место «отдельные недостатки»…

Дальше шла серия документов о том, как все-таки высшее руководство узнало о творящихся безобразиях и об их объеме. А потом — обширная подборка документов о том, как приходилось доставать зерно для помощи голодающим. Если организовывать голодомор, то лучше всего не пускать эшелоны с зерном, перекрыть поток продовольствия, и дело с концом. Но тут вытаскивали зерно из-под земли и везли в Украину! В 1933 году Украина получила 501 тысячу тонн зерна в виде ссуд, что было в семь с половиной раз больше, чем в 1932 году (65 тысяч 600 тонн). Российские регионы без Казахстана соответственно получили 990 тысяч тонн, всего лишь в полтора раза больше, чем в 1932 году (650 тысяч тонн). То есть помогали прежде всего Украине! Много ли получила Украина в 1933 году продовольственных и семенных ссуд из Центра? Почти столько же, сколько в 1922 году вся Советская Россия от всех международных организаций, участвовавших в оказании помощи голодающим в России.