Не бегай, обрезок, от бед и забот —

И в деле ты станешь и сокол, и крот.

Дьявол, это была триконка! Ее не могло тут появиться никакими судьбами, но, тем не менее, она висела в воздухе, медленно вращаясь, и Кирилл бы не удивился, посыпься с нее нежданно-негаданно искры. Это было бы чудо, родившееся из чуда. А может, это и не чудо, может, это – всего лишь родившееся на внутренней стороне шлема изображение?

– ПТП! Убрать с дисплея все изображения.

– Есть убрать с дисплея все изображения! – пробасил ИскИн.

И все вокруг исчезло. Кроме триконки. Она по-прежнему продолжала висеть. И только когда Кирилл не выдержав напряжения, сморгнул – исчезла.

Кирилл снова выругался. Что за шутки с ним тут шутят?

– ПТП, вернуть на дисплей изображение!

– Есть вернуть на дисплей изображение!

Вокруг снова были внутренности Змеиного Гнезда.

И тут Кирилл обнаружил на том самом месте, где только что крутилась триконка, легкое дрожание воздуха. Постоял, подождал. Дрожание продолжалось. Пауза затягивалась. Надо было либо отваливать на базу, либо продолжать искать на свою задницу ржавые пистоны.

И Кирилл шагнул в сторону дрожащего воздуха.

Сердце ухнуло в самый низ живота. По спине пробежали мурашки. Будто теплые метелкины руки погладили. Потом сердце вернулось на место. Но стало тяжело дышать.

Все вокруг было знакомо.

Полушар рядом, пещера, одна из стен которой по-прежнему выглядела стеллажом. И прапорщик Малунов возле стеллажа, наклонившийся над одной из ячеек. Что он там делал, было не видно, но когда выпрямился и сделал шаг назад, стеллаж стал исчезать. Как будто растворяться в воздухе. Подобно трупам гостей…

– Ну что, старшина? – сказал Малунов не оборачиваясь. – Значит, говоришь, вычислил меня?

Кирилл тут же взялся за трибэшник:

– Руки вверх, господин прапорщик! Хотя, какой вы, к дьяволу, прапорщик?!

Малунов медленно поднял руки, медленно повернулся.

– Трибэшник вынуть из кобуры, – скомандовал Кирилл. – Медленно, за рукоятку, двумя пальцами.

– Двумя пальцами я не удержу, – сказал Малунов, и в голосе его явно прозвучал смешок.

– Ну и хрен с ним! Уроните, коль не удержите. Не стеклянный, не разобьется. А и разобьется, так все равно вам больше не понадобится… В общем, без глупостей, вы прекрасно знаете, как я стреляю.

Прапорщик с усмешкой вытащил из кобуры свое оружие.

– Так же медленно кладите на пол!

Прапорщик выполнил указание.

– А теперь – к правой стене.

Прапорщик выполнил и это указание.

– Стоп! – сказал Кирилл, когда Малунову осталось сделать последние два шага. – Упереться в стену руками и расставить ноги! Шире! Еще шире!

Теперь прапорщик оказался в позе, из которой выйти было не так-то просто, если ты не владелец черного пояса по восточной борьбе. Но и в этом случае Кирилл успевал выстрелить наверняка.

Поэтому он спокойно подошел к лежащему трибэшнику и сграбастал оружие, засунув его в кобуру – собственному трибэшнику, без сомнения, она потребуется не скоро.

Стеллаж продолжал таять.

– Уничтожаете улики?

– Да. Отправляю гостей в небытие.

Кирилл слегка опешил от такой откровенности:

– А что так? Неужели Вторжение закончилось?

– Нет, – сказал Малунов, по-прежнему усмехаясь, – Вторжение еще только начинается. Но на Незабудке гостям делать больше нечего.

– А что так?

– А они выполнили свою задачу.

– Серьезно?… И в чем же она заключалась?

– А это, старшина, не важно.

Кирилл хмыкнул:

– Я вот сейчас подойду поближе и заеду носком ботинка вам в самую что ни на есть промежность. И сразу все станет важно. Я знаю.

– Иными словами, тебе это удовольствие уже доставляли. – Прапор продолжал издеваться.

А стеллаж продолжал таять, медленно, не издавая ни единого звука, ячейка за ячейкой, ряд за рядом.

– Между прочим, – сказал Малунов, – потом в небытие отправится гостевой портал. А следом – и основной. Так что на твоем месте я бы поторопился.

– Какой еще гостевой портал? – опешил Кирилл. – Здесь что, два портала?

– Да. Полушар – это гостевой портал, он односторонний и переносит отсюда на Незабудку предметы весом до тонны. Второй портал – двухсторонний, но мощность его не более ста пятидесяти килограмм. Ты им только что воспользовался. И, насколько мне известно, не впервые.

– Откуда вы знаете? – выпалил Кирилл.

– От верблюда. Ты еще поинтересуйся, откуда я знаю, что на тебя не действует гипноз, как на других дежурных. В общем, не задавай глупых вопросов. И, повторяю, поторопись.

– Хорошо, – сказал Кирилл, – я потороплюсь. Сейчас вы снимете штаны и бросите сюда.

– Зачем?

– Я оставлю их без магнитных застежек, чтобы вам, когда оденете, приходилось держать штаны руками. В таком виде мы и отправимся на Незабудку.

Малунов помотал головой:

– Я никуда не отправлюсь.

– Тогда я вас убью. Снимайте штаны!

– Нет!

– Ну послушайте, прапорщик… Вы проиграли. Имейте мужество признать это и сдаться. – Кирилл вдруг обнаружил в тоне, каким он произнес последние слова, просительные нотки.

– Я не вернусь на Незабудку. – Голос прапора был на удивление спокоен. – А вот тебе туда возвращаться надо обязательно. Потому что настоящий враг остался там.

– Что вы говорите? И кто же он?

– Ты и сам это знаешь.

– А по-моему, вы просто пытаетесь перевести стрелку.

– И тем не менее враг остался на Незабудке.

«Идут колонна за колонной… – подумал Кирилл. – Не дремлет враг неугомонный!»

– Я вам не верю, прапорщик.

– Разумеется… Но тем не менее это так. И для врага будет счастьем, если ты не вернешься. Так что возвращайся.

– Только с вами, прапорщик!

– Не пойдет!

Кирилл лихорадочно принялся искать выход. Конечно, ИскИн персонального тактического прибора ведет видеозапись всего происходящего, но без самого Малунова расследование скорее всего заглохнет. Да и начальство отвалит Кириллу ржавых пистонов по полной программе – все за ту же самонадеянность и ярый непрофессионализм.

Что ж, значит, надо прапора вырубить и перебросить через портал в бессознательном состоянии, а потом и самому вернуться.

Так и сделаем!