– Пропал! Я живу с детьми!

– Без мужика? Ай, яй, яй! Как же такая молодая, аппетитная бабенка и без мужика? Непорядок!

Горец оборвал подчиненного:

– Заткнись, Борода! Иди на кухню, оттуда следи за двором и улицей, да двери проверь, чтоб закрыты были. Скоро здесь много людей соберется. Нежданные гости нам не нужны! Пошел!

Шахматов покинул комнату. Обойдя коридор, прошел на кухню! Дания сел в старое кресло, направив ствол автомата на женщину и детей.

– Значит, Белла, говоришь, пропал твой муженек? Сбежал, что ли?

– Нет, его забрали ваши полицейские! Больше домой муж не вернулся.

– Значит, он был преступником, и его наказали.

– Без суда и следствия?

– Такое тоже возможно, если преступник опасен или пытается бежать.

– Мой муж не был преступником!

– Полиции видней, но хватит об этом. Нам сейчас гораздо важнее настоящее. В дом можно проникнуть не через двери и окна?

– Нет! Да и в окна тяжело. Сами видите, узкие проемы.

– Под бойницы делали? Правильно. Война не закончилась, и признание Россией независимости вашей дерьмовой республики еще ничего не означает. Так, значит, кроме, как через двери, в дом с улицы не пройти?

Белла ответила:

– Нет, не пройти!

– В этой халупе две двери?

– Да! Во двор и пристройку!

Дания взглянул в глаза Белле:

– Что за пристройка?

– Вторая часть дома. Возведены только стены.

– Вот как? А где вход в подвал? Ведь у вас в каждом доме большие подвалы?!

Белла солгала, словно предчувствовала, что ее ложь во спасение поможет спецназовцам. А в том, что русские предпримут попытку спасти ее и детей, Белла ни секунды не сомневалась:

– Был подвал! Большой. Но во время обстрела стены старого дома рухнули, обрушился и пол. Подвал завалило обломками стен и крыши. Когда начали вновь отстраиваться, я решила не расчищать подвал, слишком много требовалось сил и времени. А жить-то надо где-то. Вот и засыпали подвал, сверху сделав бетонный пол. Обойдемся без подвала. Сарай поставим. Может, там мужчины выкопают!

– Ладно, хватит о стройке! Мне это не интересно. Да и тебя должно сейчас волновать совсем другое. Скоро дом окружат русские и ваши ополченцы. Я начну переговоры с ними. Затребую бронетранспортер или машину, чтобы выехать в Грузию. Ты с детьми поедешь со мной. Когда мы с другом окажемся в безопасности, я отпущу вас. Более того, обеспечу возвращение на родину. Другого варианта не будет. Так что готовься к поездке сама и детей готовь. Впрочем, вам достаточно будет только надеть верхнюю одежду. Тебе, понятно, Белла, что ты должна делать?

Худаева утвердительно кивнула головой:

– Не исключено, что тебе придется пообщаться с русскими. В этом случае ты должна твердить одно – выполните их, то есть наши, условия, или они, то есть мы, убьют детей! Это тебе понятно, Белла?

– Да, понятно!

– Какая ты понятливая?! Для осетинки, естественно! В общем, сделаешь все, как надо, останешься жить сама и детенышей своих от жуткой смерти спасешь. Ясно?

– Да!

– А теперь сидите молча. С дивана не вставать!

Белла сказала:

– Дети могут попроситься в туалет.

– Пусть опорожняются рядом с диваном. Потом, когда вернешься, уберешь их дерьмо! А теперь сидеть и молчать!

Дания крикнул Шахматову:

– Ну что там, на улице?

– Ничего, Горец, и никого! Но чую, за домом наблюдают!

– Естественно! Усадьба, наверняка, окружена!

– Так спецназовцы могут вплотную к дому подойти! А потом газ пустить. И глазом моргнуть не успеем, как отрубимся.

Горец задумался. Ненадолго. Ответил:

– Пожалуй ты прав, Борода! Значит, делаем вот что! Ты выходишь в пристройку и оттуда отслеживаешь обстановку. Русские не решатся действовать против тебя, зная, что заложники в полной моей власти. Улицу буду контролировать я! Через окно жилой комнаты. Снайперы тоже стрелять не смогут, так как велик риск поразить заложников. Из комнаты я буду вести и переговоры. По бокам дома и пристройки окон быть не должно.

Он повернулся к Худаевой:

– Или есть окна в боковых стенах?

– Нет там окон. Только спереди и сзади.

– Слышишь, Борода, нет окон по бокам!

Шахматов спросил:

– Мне сейчас выйти на позицию?

– Погоди! Пойдешь в пристройку, как только я передам требования командиру русского спецназа!

– Понял! А когда ты передашь эти требования?

– Как только, так сразу! Пока жди на кухне! Да не по столам и холодильнику шарься, а в окно смотри!

– Жрать хочется!

– Пропустишь русских, они тебя быстро накормят. Свинцом. Набьют под завязку! Или забыл, как они расстреляли наших в овраге?

– Помню! И все понял!

– Молодец! Веди себя хорошо. И мы выберемся из ловушки, подготовленной нам проклятыми русскими.

Дания стволом автомата выбил стекло окна, крикнул в сторону улицы:

– Эй, осетины! У меня ваша баба и двое ее щенят! Если не хотите, чтобы я выбросил вам голову одного из щенков, пусть старший русского спецназа подойдет к воротам. Личную безопасность спецназовца гарантирую! И быстрее! У меня нет никакого желания до вечера сидеть здесь!

Выкрикнув требование, Горец встал сбоку от стены. Посмотрел на женщину, сидевшую на диване, к которой прижались двое мальчиков.

Вскоре от ворот раздался голос:

– Горец! Ты хотел поговорить со старшим группы российского спецназа, разгромившего твою банду и банду Казбека, а также захватившего в Гори господина Кандеашвили, я здесь и очень внимательно слушаю тебя.

В том, что спецназ накрыл не только основную огневую группу, но и людей Казбека, Дания не сомневался, а вот сообщение о захвате самого Реваза явилось неожиданным и неприятным сюрпризом.

– Кто ты, старший?

– Полковник Крымов!

– Я не верю тебе, Крымов!

– В чем? В том, что мы ликвидировали банду твоего подельника Шоты Буджири по кличке Казбек? Или в том, что захватили Кандеашвили?

– Я не верю, что вы смогли взять Реваза!

– Так попробуй, свяжись с ним! Кандеашвили предоставят возможность ответить тебе.

– Не уходи!

– Я на месте, не беспокойся!

Дания отвернулся от окна, крикнул Шахматову:

– Борода! Спутниковую станцию мне!

– Момент, шеф! Неужели русский полковник сказал правду?