— Не прекращайте бой!

Я почувствовал, как он ударил меня хлыстом. Затем судья встал между нами. И мы пошли к центру площадки.

Кейбар и я смотрели друг на друга. Мы оба были измотаны и забрызганы кровью. Он ударил меня кулаком. Он был силен, мои руки болели. Даже просто увертываться от ударов сильного человека тяжело. Плечи гудели. Я с трудом мог расправить их. Кейбар снова рванулся ко мне. Я опять схватил его, сдерживая. Мы услышали, как пробил гонг.

— Сюда! — крикнул Кеннет.

Повернувшись, я пошел на звук его голоса, он схватил меня и усадил на ящик. Барус лил воду мне на голову.

— Ты отлично справляешься, — ободрил меня Кеннет.

Я даже не смог ответить ему. Барус губкой счищал кровь и песок с моего тела.

— Дай воды, — скомандовал Кеннет Тафрис, которая стояла на коленях рядом. Она протянула Кеннету бутыль с водой, в которой был размешан сахар. Он влил несколько глотков мне в рот. Остаток воды я сплюнул на песок, а Кеннет вернул бутыль Тафрис. Барус вытирал меня полотенцем. Я слабо оттолкнул его. Снова пробил гонг. Звук был резкий, звенящий.

— Ты его сейчас сделаешь, — проговорил Кеннет. — Кончай его быстрей!

Я рывком поднялся и шатаясь вышел в центр. Похоже, Кеннет сошел с ума. Но с другой стороны, он видел сотни таких схваток…

Я принял первый удар, отклонился в сторону и, выпрямившись, изо всех сил ударил Кейбара в живот. Он повалился на меня. Я развел его руки и нанес удар в лицо слева. Мы не твердо стояли в песке.

— В бой! — кричал рефери.

— В бой! — вторила ему толпа. Она состояла из возбужденной и разнородной массы, в основном из мужчин низших каст. Но то тут, то там можно было видеть женщин в покрывалах, которые, впрочем, принадлежали к тем же кастам. На специальных местах сидели представители высших горианских каст, легко опознаваемые по расцветке одежды. Среди них находилось несколько оживленных женщин в плотных вуалях. В конце здания, у решетки входных ворот, прижавшись к ней, стояла толпа конюшенных девиц. Они возбужденно наблюдали за схваткой, полуголые, в ошейниках, и болели за чемпиона своих конюшен.

— В бой! — закричал рефери и ударил Кейбара хлыстом.

Я внезапно почувствовал озноб и понял, что мне следовало разрешить Барусу вытереть мое тело полотенцем. Теперь я боялся, что у меня начнутся мышечные судороги.

— В бой! — снова закричал рефери, и его хлыст ударил меня по спине. Потом он опять ударил Кейбара. Мы качнулись друг к другу. Шел восемнадцатый раунд боя.

Внезапно мне показалось, что на моих руках ганни и я стою в тренировочном сарае перед большим столбом. В отдалении я слышал крики толпы и визг женщин, рабынь и свободных. Я должен работать наперегонки со временем. Ведь Кеннет держит песочные часы. Казалось, я сыпал удары свинцовой лавиной и столб качался и трясся.

Я должен опередить струящийся песок. Я могу, и я сделаю это!

Я наносил по столбу удар за ударом, стоя в каких-то дюймах от него. Затем, выплевывая кровь изо рта, по колено в песке и в поту, израненный, смеющийся, ликующий, страшный, я увидел, как столб повалился в сторону от меня.

— Прекрати! Прекрати! — кричал Кеннет.

Я стоял, забрызганный кровью. У моих ног, окровавленный, покрытый песком без сознания, лежал Кейбар.

— Он умер? — закричал кто-то.

— Нет, — отозвался рефери.

Меня вытащили на середину площадки, и мои руки подняли вверх в знак победы, с одной стороны рефери, с другой — Кеннет.

Я откинул голову, хватая ртом воздух.

— У меня скоро будет чемпион, который сумеет побить твоего Джейсона! — крикнул Майлз из Вонда, сидящий в стороне.

— Приводи его! — закричал в ответ Кеннет. — Конюшни леди Флоренс поджидают его!

Две недели назад я побил чемпиона конюшен Майлза из Вонда. Это был матч, утвердивший мое превосходство среди боевых рабов в окрестностях Вонда. Именно на этом матче я был назван чемпионом округи. Но эта победа не очень пришлась по душе Майлзу. И не просто потому, что его чемпион был побежден и он проиграл много денег на пари, а еще и потому, что в прошлом он, как несколько других молодых поклонников, был неудачливым соискателем руки леди Флоренс из Вонда.

Меня с трудом вели сквозь толпу Кеннет и Барус, Тафрис шла сзади. Мы покидали арену. Скоро должен был начаться другой бой. Я проталкивался сквозь людей, свободных и рабов, и все они поздравляли или старались дотронуться до меня, даже свободные люди. Рабыни с горящими глазами пытались прижаться ко мне. Некоторые становились на колени, когда я шел мимо, и старались поцеловать мне ноги.

Женщины знают, что они — награда для победившего мужчины. Я видел, как даже свободные женщины смотрели на меня возбужденно и с восхищением сквозь свои вуали.

— Здорово, Джейсон, — говорил Кеннет. — Здорово!

Послышался удар гонга рядом с ареной. Начинался следующий бой. Мы шли за рядами, все еще пробиваясь сквозь скопление людей. Рабыни следовали сзади, надеясь еще раз взглянуть на меня.

— Назад! — орал Кеннет. — Назад! Возвращайтесь на места!

Мы уже подошли к дверям в коридор, ведущий от маленькой арены к конюшням, где нас готовили к схватке.

— Госпожа! — сказал Кеннет.

Я поднял глаза.

Перед нами у ворот стояли две свободные женщины, закрытые вуалями. Я быстро опустился на колени. Я был собственностью одной из этих женщин.

— Поздравляю, Джейсон, — проговорила леди Флоренс из Бонда. — Ты хорошо бился.

— Спасибо, госпожа, — ответил я, глядя на нее. На мне был ошейник с ее именем. Я тяжело дышал.

Несмотря на вуаль и платье, я бы все равно узнал ее. Шелковые рабы узнают своих хозяек, даже когда они одеты и закрыты вуалью, с такой же легкостью, как хозяин узнает тела своих рабынь. Кроме того, как я узнал на Горе, у меня был наметанный глаз на женщин.

К своему изумлению, я узнал и другую, ту, что стояла рядом с моей хозяйкой.

— Позволь представить тебе, Кеннет, — заговорила леди Флоренс, — мою дорогую подругу, леди Мелпомену из Вонда.

— Я очарован, леди Мелпомена, — кланяясь, сказал Кеннет.

— Джейсон, — обратилась ко мне леди Флоренс, — возможно, ты помнишь мою хорошую подругу, леди Мелпомену?

— Да, госпожа, — ответил я, опустив голову.

— Мы уладили наши разногласия, Джейсон, — продолжала леди Флоренс, — и теперь мы самые лучшие друзья.

— Я рад слышать это, госпожа, — сказал я.

— Леди Мелпомена пробудет у нас дня два-три, и кроме того — скоро у нас в доме будут гости.

— Да, госпожа.

— Ты присмотришь, Кеннет, чтобы в угодьях и конюшнях все было в порядке, не так ли?